Мэви молчала. Ее взгляд был устремлен на бассейн, но не думаю, что она видела хоть что-нибудь. Она молчала так долго, что мне пришлось разбить паузу.
– К чему эти купальники, миз Рид?
– Я просила называть меня Мэви. – Но она так и не повернулась ко мне, и фраза прозвучала механически, будто она говорила не думая. Я улыбнулась.
– Прекрасно. Так зачем нужны купальники, Мэви?
– Это на случай, если тебе захотелось бы устроиться с большим комфортом, только и всего. – Ее голос все еще звучал совершенно невыразительно, как в заранее выученном диалоге, смысл которого уже забылся.
– Спасибо, но мне и так хорошо.
– Думаю, для джентльменов костюмы тоже найдутся. – Она наконец взглянула на меня, но голос был по-прежнему лишен интонаций.
– Спасибо, не нужно. – Я сделала достаточно выразительное ударение на слове «спасибо», так что она должна была уловить намек.
Мэви поставила пустой стакан на поднос, надела очки и только потом взяла принесенный напиток. Она выпила чуть не четверть стакана одним длинным глотком и посмотрела на меня. Большие очки в круглой широкой оправе были ко всему прочему еще и зеркальными, так что я видела лишь собственное искаженное отражение. Ее глаза и немалая часть лица были теперь полностью скрыты. В гламоре она уже не нуждалась, у нее было новое средство защиты.
Она стянула ворот халата поплотнее и отхлебнула рома.
– Даже Таранис не решился бы казнить Эмриса. – Ее голос был тихим, но ясным. Видимо, она старалась не поверить мне. Своей заготовкой с купальниками она выгадала достаточно времени, чтобы подумать над моими словами. Они ей не понравились, так что она пыталась их опровергнуть.
– Он не был казнен, – подтвердила я и снова не стала продолжать, ожидая ее следующего вопроса. Часто чем меньше говоришь, тем больше узнаешь.
Она посмотрела на меня, оторвавшись от своего стакана, стекла очков блеснули на солнце.
– Но ты сказала, что Таранис велел его убить.
– Нет. Я сказала, что он убил Эмриса.
За очками было не понять, но мне показалось, она нахмурилась.
– Ты играешь словами, Мередит. Эмрис был одним из тех немногих при дворе, которых я действительно могла бы назвать друзьями. Если его не казнили, что тогда? Ты намекаешь на преднамеренное убийство?
Я покачала головой.
– Не совсем. Король вызвал его на личный поединок.
Она дернулась, словно я ее ударила, ром выплеснулся на белоснежный халат. Горничная протянула ей льняную салфетку. Мэви отдала ей стакан и принялась вытирать руки, но мысли ее явно были далеко от этого занятия.
– Король никогда не принимает личных вызовов. Он представляет слишком большую ценность для двора, чтобы подвергать его жизнь риску на дуэли.
Я пожала плечами, наблюдая, как мое отражение в ее очках делает то же самое.
– Я только сообщаю факты, а не объясняю их.
Она бросила салфетку на поднос, но не попросила стакан обратно. Потом она наклонилась вперед, все так же комкая халат у горла и на бедрах.
– Поклянись мне, торжественно поклянись, что король сразил Эмриса на дуэли.
– Я клянусь тебе, что это правда.
Она вдруг откинулась назад, будто вся энергия вытекла из нее. Руки еще слабо цеплялись за халат, но казалось, что она на грани обморока.
Горничная спросила:
– Вам нехорошо, миз Рид? Принести вам что-нибудь?
Мэви слабо махнула рукой.
– Нет, ничего. Все нормально.
Она ответила на вопросы в обратном порядке: небольшая увертка, потому как с ней, очевидно, не все было нормально.
– Значит, я была права, – проговорила она очень тихо.
– Права в чем? – спросила я так же тихо, подвинувшись поближе – чтобы она точно меня услышала. Она улыбнулась, но слабо и совсем нерадостно.
– Нет, мой секрет так легко тебе не достанется.
Я нахмурилась, и вполне искренне: