Гепард ослабил шнуровку корсета, чтоб была возможность стащить платье с плеча. Его выдержка снова подвергалась испытанию.
- О, Лисса… - он взял на руки свою неправильную пару и припал губами к основанию шеи. Одно движение отделяло их от ключевого момента в их жизни. Генерал Уилсон выпустил клыки и быстро вонзил их в плоть пантеры. Кошка не шелохнулась и не застонала. А Гилберт подумал о том, что даже, когда всё наладится, у них не будет того волшебного момента, который бывает у всех пар. Когда во время спаривания самец кусает свою возлюбленную в шею, и они вдвоём сходят с ума от невероятных по силе ощущений.
А в их случае сходил с ума один Гилберт. Привкус крови его пантеры выбил остатки разума из головы генерала. Он утробно зарычал, звериная сущность взяла верх над ним, теперь правили инстинкты. Гепард вытащил клыки, а после уложил Лиссу на кровать и одним движением когтя начал избавлять её от корсета.
Глава 13
Тонкая нательная рубашка почти не скрывала прелести сладкой кошечки генерала Уилсона. Тем более, полупрозрачная ткань не могла служить преградой для ласк потерявшего контроль генерала. Крупная ладонь сжимала грудь пантеры, пока губы исследовали шею и плечи.
- Моя… моя теперь! - твердил без остановки Гилберт.
Его инстинкты обрушились на него камнепадом, метка была значимым моментом между самцом и самкой. Природой было так предусмотрено, что желание взметалось до небес у обоих, когда у самки появлялась метка. Но самка спала… а гепард безрезультатно и бессознательно пытался в ней пробудить эту жажду.
Он даже не задумывался о том, что Лисса не чувствовала его стараний, его горячих поцелуев, его бесстыжих рук… Гилберт спустился ниже, сжимал бёдра своей любимой, пока губами ласкал её грудь, порыкивая от удовольствия, облизывал как самое вкусное лакомство.
- Моя… любимая моя, - разносился по пустому дому рык хищника, дорвавшегося до своей недосягаемой ранее мечты, - сладкая моя...
Но постепенно туман рассеивался, эйфория от произошедшего растворялась в суровой действительности. Его пара не пахла возбуждением… Гепард, забравшись под юбки спавшей Лиссы, втянул её запах — кошка была здорова, но ей было плевать, что рядом находился перевозбуждённый самец. Её самец. Пантера просто спала, ничего не чувствуя…
Гилберта будто против шерсти погладили. Он отпрянул от растрёпанной Лиссы и, наконец, пришёл в себя.
- Пёсья срань… - он встал с кровати, взъерошил руками тёмные волосы.
Гепарда вело, будто бы он был пьян. Мышцы содрогались, тело ломило, а уж что творилось в штанах… Генерал спустился на кухню и выпил целый кувшин воды.
«Надо было попросить Лиссу и мне снотворного сварить. А то проснётся, а я дохлый лежу...» - он выплёскивал свою боль через ядовитые шутки. Вода ожидаемо не помогла. Гепард не мог оставить беспомощную Лиссу одну в доме, но и быть рядом с ней было невыносимо тяжело.
Он вернулся в спальню. Пантера лежала на кровати, будто бы между ней и Гилбертом на самом деле произошло то, что должно было случиться много лет назад. Корсет был безнадёжно испорчен, юбки были задраны и являли взгляду оборотня длинные стройные ноги его любимой хищницы. На шее алел признак принадлежности Лиссы ему, Гилберту. Теперь никто не мог оспорить его право на пантеру, кроме как вызвать на дуэль. Но это было очень сомнительным мероприятием, ведь Гилберт из-за своего образа жизни претерпел гормональные изменения и теперь был крупнее практически любого самца.
- Что мне делать с тобой, Лисса?.. Когда же ты проснёшься? - он снова навис над своей кошечкой, не имея сил держаться в стороне.
Нет, так не могло продолжаться, он просто сходил с ума. Гилберт вышел в купальню, чтоб сбросить безумное напряжение, терзавшее его плоть. На секунду в голове мелькнула мысль осеменить Лиссу, но потом он вспомнил, что смысла в этом не было… Его пара не созрела, как должна была, у неё не было течки. Настроение Гилберта штормило из стороны в сторону. Отчаянная надежда сменялась глухой болью от тоски.
- Псы меня раздери! Лисса разрешила, всё разрешила! А вдруг?! - гепард вернулся в спальню, избавился от штанов, бросил их на стул и шагнул к кровати.
Кошка по-прежнему крепко спала, дыхание было медленным, как и пульс, чего не сказать было о сердцебиении гепарда. Он избавил её от корсета и лёг рядом. Впервые за все годы происходило это, Гилберт даже представить не мог, что однажды будет лежать со своей парой в постели и обнимать её, целовать, пусть даже так!