Юркнула за ближайшую, колонну, и притаилась. Момент. Выждать момент. Только я собралась высунуться и с прикушенной щекой оглядеться по сторонам, как подле меня, стукнула мужская рука, и надо мной грозно нависли.
— Вот блин, — как-то уныло прозвучало, и я уставилась в широкие и черный глаза Чумы, — как говорится, мы не ждали, а вы приперлись!
Бухнула я ему в лицо, и вылетела из-за колонны. Вот дерьмо! Дерьмо! Кажется, я кричу это вслух, пока за мной гонится, этот чертяка. Прихожане, и невесть кто, давали мне дорогу, пока я, чертыхаясь, по всем лавкам, столам и ступеням, бегала, как в задницу ужаленная.
— Белобрысая, ты думала, я не учую твою морозную жопку?
Я на ходу схватилась за сердце и пыталась, искренне недоумевать, смотря тому в глаза. Но, не получилось. Все что у меня вышло, это наступить кому-то на ногу, и нагло упасть, на так любимую пятую точку.
Всадник наклонился, поставив руки на колени, и заржал, как та кобыла, при родах. Противный, до колик в животе.
— Вот гадство, — он дал мне руку, я приняла, и кряхтя поднялась с пола, — уже и забыл, как ты меня повеселила.
— А я уже и забыла, — подняла свои очи, — как ты меня бесил.
Сзади удивленно разинул глаза Бог Геб, а три всадника, так и стояли, будто такое у них происходит каждый день. Видимо знают, что Чума, тот ещё засранец, да и ещё дамский угодник.
— Моя малая, — щелкнул тот пальцами, и я нагло его отодвинула. Так-так, кто тут у нас.
Первый стоял чуть дальше всех, и смотрел прямо, вытянувшись по струнке смирно. Видимо, методом проб и ошибок, можно сделать вывод, что это Война. Одетый в бордовый камзол, выглядел строго, и будто только вышел с Бала. Видимо, что такое современный стиль, он плохо знает. Рыжие короткие волосы, хмурое лицо, и очень высокий. Насколько я помню, по писаниям людей, которые видели его на Земле, у него был даже рудой конь.
Второй стоял практически рядом, но ближе к нам. Весь такой странный, в шрамах и язвочках. Голод. Максимально худой, и совершенно не жилистый, его жестокий взгляд бегал по залу и насмешливо смотрел свысока. Его глаза, как будто повылазили из черепной коробки, и наблюдали за всем и сразу. Хмурый тип, не подойду к нему. Его конь скорее был, как и он, черный, хмурый, худой. Длинный плащ струился по телу, и лежал на земле, а черные волосы, похожие скорее на колючки ежа, чем на шикарную шевелюру.
Ну и третий. Вот-те раз. А это ж... А это ж, тот, кто провожал нас с Минервой, к библиотеке титанов. Чтоб я помер! Я уставилась на него, и цокнула. Значит, он сама Смерть. Интересно. Я удивленно обернулась на Чуму, который сейчас колупался в черном жилете поверх рубашки, и снова поглядела на Смерть. Обманщик, почему не сказал?
Я потрусила волосами, и взяла за шкирку Чуму, повела его в ближайшую подсобку. Сделаем вид, что там нас не услышат, ибо пользоваться магией и накидывать сеть тишины, я не собираюсь.
— Ты чего, не говорил, что брат у тебя Смерть! — швырнула его, к швабрам, а тот лишь похлопал глазами.
— Так ты и не спрашивала, — он хитро почесал лоб, — ты по большей части, палкой швыряла в меня, а не расспрашивала, о братьях.
Я спохватилась и с напускным ужасом прикрыла рот.
— Стой! — указала я ладонью, и снова ужаснулась, — А Аристандр?! Он же Брат Смерти, получается! А что ж это получается, тогда?!
Я заходила в ужасе по подсобке, а потом остановилась, Чума искренне потешался надо мной. Я фыркнула, и опять прикрыла рот.
— Да успокойся ты, — махнул тот рукой, и присел на перевернутое ведро. И как то, ещё не треснуло. Если Голод был довольно худощав, то его брат, был жилистый и высок, крупные мускулы обтягивала черная рубашка, а на голове был бардак с длинных волос. Тот ещё мачо. Он продолжил, — Арис, хоть и брат наш, но как бы мы не умоляли стать пятым всадником его, он не соглашался. Ему куда интереснее, с зверушками развлекаться.
Я кивнула сама себе. Значит смерть, не демон, он просто смерть, который умеет обращаться в оборотня. Чепуха. А как бы тогда звался Аристандр? Просто Астрал? Фигня какая-то. И почему он не согласился стать всадником? Интересная же работа. Ходишь ничего не делаешь, наводишь ужас, а потом смерть убирает трупы. Я хихикнула в ладошку.