– Это характер.
– Какой характер? Ей три дня, – зарыдала Ольга.
– Будешь ломать ее, только хуже будет, – сказала Зоя Петровна и ушла.
Ольга между кормлениями лежала на кровати лицом к стене. Соседки по палате пытались втянуть ее в разговоры, но что Ольга могла рассказать про мужа, которого не было, и про свекровь, которой тоже не было?
– Что – бросил? – спрашивала Светка, чья кровать стояла рядом с Ольгиной.
Ольга мотала головой:
– Нет.
– Гуляет? – допытывалась Светка.
Ольга опять мотала головой.
– Бьет, пьет? – не унималась Светка.
Ольга начинала тихонько плакать.
У Светки была бурная жизнь даже в роддоме. Ее знали все – та долго лежала в патологии. Девчонки, которые лежали вместе с ней, потом рассказывали «новеньким», как к Светке приезжала свадьба. Под окнами роддома стояли машины с ленточками, а Светкина глубоко беременная и сильно пьяная подруга-невеста пыталась попасть свадебным букетом в окно третьего этажа.
Светка вообще не могла без публики. Бенефис она устроила в патологии. Светка устала ходить беременной и требовала ее «поскорее родить». Соседки по палате тоже просили за Светку – та стала невыносимо храпеть по ночам.
– У меня и пробка уже отошла, – говорила Света врачу. – Вот, смотрите. – Светка совала под нос врачице кусок туалетной бумаги с «доказательством». – Ну что, трудно пузырь проткнуть?
– Светочка, кто здесь врач – ты или я? – пыталась спорить врач.
– Ну не могу я больше.
Светка с жадностью слушала народные рецепты про то, как родить побыстрее. И сразу же начинала пробовать. Ходила по лестницам, приседала, тянула вверх руки.
– Света, что ты опять делаешь? – спрашивала врач во время обхода.
– Вам не надо рожать, а мне надо, – отвечала Светка, усердно приседая, расставив ноги и держась за стул.
Особенно ее боялись практикантки. Другие девочки или стеснялись, или просто не хотели, чтобы их животы трогал кто-то, помимо врача. А Светка была только рада – новая публика. Едва практикантки показывались в дверях, Светка задирала ночную рубашку. Трусы она не носила как совершенно ненужную вещь. Девочки осторожно давили на живот и отдергивали руку.
– Вот так надо. – Светка хватала практикантку за руку и прикладывала к своему животу. – Чё рука такая холодная? Вот это ножка. Чувствуешь ножку? – требовательно спрашивала Светка. И попробовала бы практикантка не почувствовать, Светка бы ее не отпустила.
Не стеснялась Светка и в туалетах. По негласному правилу, поскольку в туалетах не было дверей и щеколд, девочки заходили в помещение на два унитаза по одной. Только не Светка. Она заходила тогда, когда ей было нужно. Если в этот момент на соседнем унитазе сидела беременная, Светка начинала вести светскую беседу по теме. Рассказывала страшилки – как одна беременная залезла на толчок ногами, упала и выкинула прямо в туалете. А другая, только-только родившая, выпрыгнула из окна туалета и сбежала, бросив ребенка. «Бумажку передай», – без перехода просила Светка. Приросшая от ужаса к унитазу беременная передавала бумагу, смотрела, как Светка демонстративно подтирается и, бросив: «Пока, сильно не тужься, нельзя. А то одна тут тужилась и родила, еле поймали», – уходит.
Несколько раз Светке казалось, что она «уже». Казалось, как правило, по ночам. Светка истошным криком, что у нее начались схватки, будила всю палату. Кто-нибудь из сонных девочек бежал на пост за медсестрой, еще кто-нибудь собирал Светкины вещи. Светка лежала на кровати и руководила процессом сбора вещей и оставляла ЦУ: ее мужу нужно позвонить прямо сейчас, подружке – утром, и далее по списку.
Приходила медсестра и констатировала, что схваток нет. Просто ребеночек повернулся или сильно пнулся. Все успокаивались и ложились спать. Но Светка не могла угомониться – говорила, что схватки точно были, что сейчас родит…
То ли Светка всем надоела, то ли действительно пришло время, но вечером медсестра принесла Светке кружку с маслом.
– Что это? – понюхала Светка содержимое.
– Касторка, – ответила медсестра.
– И что с ней делать?
– Пить. – Медсестра улыбалась.
– А почему не клизму?
– Врач сказала касторку.
Все девочки в палате должны были смотреть, как Светка пьет касторку. И переживать за нее. Хотя есть Светке не велели, она заедала каждый глоток конфетой, колбасой, яблоком.
– Ну что, выпила? – спросила заглянувшая медсестра.
– Ага, и закусила, – ответила Светка.
Как она потом в туалете крыла матом медсестру, слышали все. Ходили слухи, что после родов Светка попросила сигаретку, и ей принесли, лишь бы та уже угомонилась.