Из ресторана Ольгу вывела под руки Вета. Мать продолжала орать. Петя, зайдя на кухню и расплатившись, уехал раньше.
По дороге домой он думал, что хуже ему уже не будет. И теперь ему все равно. Петя решил поехать к отцу в Америку и к матери в Германию.
Петя знал, что отец болен. Альцгеймер. Знал, потому что ему звонила новая жена отца – Соня. Рассказывала, что отец еще помнит, а что уже нет. Петя слушал и посылал деньги. Все удивлялся – как Соня чувствовала, когда ему стоит звонить, а когда нет. Если у Пети дела в бизнесе не шли – не было и Сониных звонков. Если удавалось заработать – Соня звонила.
Он прямо из аэропорта приехал в дом отца. Его встретила еще молодая женщина. По голосу он понял, что это и есть Соня. Энергичная, чуть полноватая. Ничем не выдающаяся внешне. В джинсах и футболке. Соня отвела его в комнату отца.
Отец Петю не узнал. Соня, стоявшая рядом, сказала, что он никого не узнает. Но Петя подумал, что и без Альцгеймера отец бы его не узнал – слишком много лет прошло. Соня говорила, что сиделка стоит дорого, что давно собиралась переводить отца в специализированную клинику, где уход, и вот уже наконец сейчас все документы будут готовы. Это «наконец» Петю резануло, но он промолчал.
– Как Наташа? – спросила Соня. Женщины разговаривали пару раз, но внутреннего интереса не было у обеих.
– Нормально, – как всегда, ответил Петя. Он замолчал, хотел рассказать, что Наташи больше нет, но не стал. Соне это было неинтересно.
– А ты в какой гостинице остановился? – поинтересовалась Соня.
– Пока ни в какой, – ответил Петя.
Соня хоть и улыбалась, но Петя почувствовал, как она напряглась.
Она ушла в магазин – купить продукты для ужина, если уж Петя приехал без предупреждения. Петя прошелся по дому в поисках туалета, не удержался и заглянул во все комнаты. Искал себя – на фотографиях, расставленных на тумбочках. Тетя Геня говорила, что отец специально отбирал из альбома снимки сына, когда уезжал. Но с фотографий ему улыбался незнакомый мужчина – подтянутый, загорелый. Петя понял, что это отец, только потому, что фотографий с мужчиной было больше. Он один, с Соней, в компании друзей. На кровати лежал совсем другой человек. Петя еще походил по комнатам, не зная толком, что ищет. Следы, напоминавшие о нем, о Пете.
Когда Соня вернулась, Пети уже не было. Он улетел назад, в Москву, не попрощавшись, поняв, что с отцом его связывает только родимое пятно – на руке, чуть ниже локтя. На столе он оставил деньги – все наличные, что были.
В Москве он пробыл несколько дней – улетел в Германию, в Мюнхен. Номер телефона матери ему еще несколько лет назад дала Соня. Петина мать звонила бывшему мужу – интересовалась судьбой квартиры тети Гени. Соня тогда перезвонила Пете и нервно продиктовала мюнхенский номер – пусть сам разбирается с матерью.
Петя поселился в гостинице и набрал номер. Волновался, хотя давно, еще в подростковом возрасте, с юношеской категоричностью решил для себя: у него нет ни отца, ни матери. Есть только тетя Геня. Ответила запыхавшаяся женщина. Петя представился. Женщина не отвечала.
– Давайте встретимся, – предложил Петя. Он обращался на вы. – Где вам удобнее?
Женщина долго не могла выбрать место. Предлагала одно, другое, сама с собой спорила. Петя листал гостиничный путеводитель. Увидел название популярного туристического кафе и предложил его. Женщина, мать, радостно согласилась.
Петя пришел заранее. Сидел и смотрел на дверь, разглядывая входящих. В кафе было многолюдно. За столиками сидели и одинокие женщины, по возрасту вполне годящиеся Пете в матери. Несколько раз он собирался встать и уйти – глупо было подходить к каждой посетительнице кафе и спрашивать: «Простите, не вы моя мать?» Прошло уже сорок минут с назначенного времени. Петя допивал вторую чашку кофе, когда к нему подошла женщина и спросила:
– Петя?
Петя рассматривал свою мать. И она ему не нравилась. Не нравилось все: бесформенное грязное пальто, берет на неухоженной голове, лицо, руки…
Мать села, взяла меню, кофта в катышках съехала, и Петя увидел ее запястья. С белыми бороздками шрамов. Она не смогла удержать в трясущихся руках папку, отложила и схватила сумку. Повернулась, повесила сумку на стул. «Нервная какая-то», – подумал Петя. И тут же себя одернул. Конечно, она нервничает – все-таки такая встреча.