Мамочка, я счастлива сейчас, как никогда. Прихожу утром на стоянку своих машин. Красивые они, мощные, много их - прямо сила!.. По взмаху моей руки одновременно запускаются моторы, и по моей воле все это мгновенно поднимается в воздух, собирается в боевой строй и летит за мной туда, куда я поведу. Это большое счастье, которого я никогда еще не испытывала. А самое большое счастье - это видеть мощное наше оружие, которое таит в себе смерть врагам..."
Это письмо Анна Спиридоновна получила в ноябре 1942 года, когда они с Танечкой вернулись в Москву.
А 17 декабря 1942 года на несколько дней по служебным делам прилетела Марина Михайловна в столицу. Все свободное время она проводила с дочкой. Рассказывала ей о фронте. Садилась за рояль, и тогда по комнате тихо плыла песня:
Прощай, любимый город!
Уходим завтра в море...
А виделось ей, наверное, тогда не море, а изрешеченная раскаленным металлом темнота и мертвенно-голубые мечи прожекторов.
Уже кончалось время ее пребывания в Москве, когда проездом с фронта заехал брат Роман. Последний вечер они сидели все вместе. Марина читала свои любимые стихи.
Утром она обняла дочку, мать, брата.
- Что же, до скорой встречи, мои дорогие. Ромка, береги себя!
- Ты сама берегись! Вечно лезешь в самое пекло!..
Потом она еще звонила домой. Далекий ласковый голос, который услышала Анна Спиридоновна в трубке, сказал:
- Мамочка, мы улетаем. Поцелуй за меня Танюшу мою... крепко-крепко...
На московском аэродроме 23 декабря перед отлетом Марина Михайловна отослала еще одно письмо:
"Дорогие мои мамочка и Танюрочка... посылаю вам привет и тысячу поцелуев... все у нас в порядке.,. Обо мне не беспокойтесь. Посылаю тебе ключ от нашей квартиры, который улетел со мной в моем кармане... Будьте умницы, мои дорогие, берегите здоровье... Целую вас, мои любимые..."
Это было последнее ее письмо.
Я узнала о ее гибели на Северо-Кавказском фронте, когда наши войска перешли в наступление. Привезли центральные газеты. Я взглянула на полосу "Правды" и... не поверила своим глазам.
Расковой не стало. У кого из советских людей не сожмется сердце при этих словах?
Нет, это невозможно... Это противоестественно, этого не может быть!..
Но это было именно так. И комок подступал к горлу, и я видела, как отворачиваются, доставая платки, девчата. А одна, не сдержавшись, начала плакать навзрыд.
Случилась непоправимая беда: попав в тяжелые метеорологические условия, самолет командира полка майора Расковой потерпел катастрофу, и она погибла вместе с членами своего экипажа.
Через восемь дней, 12 января 1943 года, Москва провожала в последний путь свою любимую дочь. В почетном карауле вместе с членами правительства стояли и девушки из ее полка: Милица Казеринова, Люба Губина, Катя Мигунова.
В годы Великой Отечественной войны женские авиаполки с честью пронесли свои боевые знамена до полной победы. Двум из них присвоено звание гвардейских, весь личный состав полков награжден орденами и медалями, а двадцать восемь человек были удостоены звания Героя Советского Союза.
Имя легендарной героини носят пионерские отряды, дружины, теплоход, улицы, площади. Имя ее бессмертно.
Товарищ парторг
Быстро летит время.
Четыре десятилетия прошло со Дня Победы. Это были годы мирного труда и созидания. Неизмеримо возросло могущество Родины. Вровень с нами встали сегодня наши дети и внуки.
Комсомольская юность моего поколения обожжена пламенем великой битвы с фашизмом за свободу и независимость Отчизны. Мы гордимся этим суровым и трудным счастьем.
В незабываемом сорок втором, когда над Родиной нависла смертельная опасность, я была удостоена высокой чести стать членом партии Ленина. Меня рекомендовала в ее ряды старшая подруга Мария Рунт.
Много лет отделяют нас от первого знакомства. Но вновь и вновь, когда встречаемся после разлуки, кажется, что расставания наши - миражи, а нескончаемая действительность - это встречи, в которых годы, спрессованные в минуты...
Полк наш формировался по инициативе Героя Советского Союза Марины Расковой и Центрального Комитета ВЛКСМ. Командиром полка была назначена Евдокия Давыдовна Бершанская, комиссаром - Евдокия Яковлевна Рачкевич. Секретарем партийной организации Главное политуправление Красной Армии направило Марию Рунт. В свои 29 лет она имела уже большой опыт комсомольской работы.
Вспоминаю первые дни учебы в полку. Было трудно, очень трудно. Рассчитанный на три года курс обучения летно-техническим специальностям мы должны были пройти за месяцы. Занимались по тринадцать часов в сутки, но не жаловались. Еще не приняв военной присяги, мы уже чувствовали себя солдатами, всей душой рвались на фронт. Это чувство поддерживали в нас старшие товарищи - М. Раскова, командир полка Е. Бершанская, комиссар Е. Рачкевич и наш парторг М. Рунт.
В полк Мария приехала в начале января и, как положено, ее поместили в карантин. И уже на следующее утро к ней прибежала Оля Фетисова, комсорг нашего полка. Она очень радовалась прибытию старшего товарища, руководителя. Сама Мария, вспоминая эту встречу, пишет: "Оля совсем меня не знала, видела впервые, но столько доверия, веры в меня было у нее... И дело тут не в моей личности, просто я для нее была человеком, которому партия поручила проводить свою политику в полку..."
Думаю, что личность как раз и нельзя сбрасывать со счетов, говоря о работе парторга. Оля Фетисова, человек с чутким сердцем, добрая и отзывчивая, с первой встречи почувствовала особенную душевную открытость Марии, поняла и приняла ее настоящую партийную принципиальность. И весь долгий фронтовой путь, и в послевоенные годы Оля и Мария оставались большими друзьями, понимали друг друга с полуслова.
Вспоминается одна из первых политинформаций в полку. Мария читает вслух очерк П. Лидова "Таня" о Зое Космодемьянской. Мы слушаем, затаив дыхание, и плачем, не скрывая слез. Плачет и Мария. Не было никакого обсуждения прочитанного, никаких речей. Да и не нужны они были. Глубоко переживая судьбу не известной нам до этого, но ставшей такой родной девочки Зои, мы и сами становились ближе друг другу, понимая, какой надежной опорой в этой борьбе станет наша дружба...
В дни учебы, потребовавшей от всех нас и сил, и терпения, и умения пережить временные неудачи, но добиться поставленной цели, именно в эти дни зародилась наша дружба, закаленная позже в огне боев.
8 февраля 1942 года состоялось первое в полку организационное партийное собрание. На партийном учете было тогда 17 членов партии и кандидатов. С этого дня Мария Рунт стала нашим парторгом, душой всей партийной жизни вместе с нашими командиром и комиссаром.
А 23 февраля, в знаменательный день - день рождения Красной Армии, Мария вместе с теми из нас, кто еще не принял военную присягу, давала клятву на верность служения Родине, партии, народу. Все мы волновались. Настроение царило торжественно приподнятое.
В большой зал, где был выстроен полк, внесли Знамя. В тишине звучат высокие слова военной присяги:
- Вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь...
О чем думала в эти, такие значительные, такие весомые, минуты Мария? О своей готовности кровью и жизнью доказать верность Родине, все силы, все помыслы отдать защите ее от подлых захватчиков? С этого мгновения она Солдат, в этом теперь смысл ее жизни. А может быть, в эти минуты она оглядывалась мысленно на пройденный путь, тот, что привел ее к сегодняшнему дню?
Мы но напрасно чувствовали в 29-летней Марии идейную закалку и тот жизненный опыт, которого не хватало многим из нас.
Крепкие корни связали мою старшую славную подругу с героикой нашей революционной эпохи. Родилась она в 1912 году в семье рабочего в пролетарской Самаре, ныне Куйбышеве. Отец Марии до конца жизни работал слесарем на предприятиях города.