Это оказалось труднее, чем предполагал Трэвис. Он все еще нервничал. Но, с другой стороны, самые трудные вещи обычно были и самыми стоящими. Он напомнил себе, что единственный легкий день был вчера.
Трэвис глубоко вздохнул, повернулся к Мэтту и положил руку ему на шею, притянув его лицо к своему. Их губы встретились, и Трэвис расслабился в поцелуе. Он и не подозревал, как сильно ему нужно было почувствовать Мэтта. Их лица встретились, а языки скользнули друг к другу, Трэвис почувствовал знакомое прикосновение бороды Мэтта. Внутри него горячий уголек разгорался все ярче и жарче, и его тепло распространялось по всему телу. Трэвис отстранился на пару сантиметров.
Он видел в глазах Мэтта пляшущие оранжевые отблески огня.
Мэтт ухмыльнулся.
— Я люблю тебя, Трэв.
— Я тоже люблю тебя, Мэтти, — кивнул Трэвис.
Когда он снова прислонился к бревну, ничего не изменилось. Никто не убежал с отвращением на лице. Никто не появился с требованием отстранить его от военной службы за неподобающее поведение. Насекомые все еще жужжали и стрекотали. Волны все так же накатывали на берег. Даже Пити в кои-то веки прекратил свои насмешки. Никогда еще Трэвис не чувстововал себя так хорошо.
Диллинджер, Рики, Маршалл и Уэс зашевелились, собирая свои вещи. Долгий день подходил к концу, и скоро все разойдутся в разные стороны.
Оса тоже встал и посмотрел на Трэвиса сверху вниз.
— Моп, призови нас, — громко сказал Оса, чтобы привлечь внимание всей команды.
Трэвис снова занервничал. Он так устал. Чувствовал себя, словно его пропустили через мясорубку.
Все замерли, бросили свои дела, в ожидании того, что произойдет дальше. Они хотели посмотреть, как Трэвис справится с этим.
— Да ладно тебе, Оса, — сказал Трэвис. — У нас выходной. Сейчас неподходящее время…
— Призови нас, Моп! — снова сказал Оса. — Разве ты не хочешь знать, кто тут командир взвода? Так выясни, прямо сейчас. Призови нас!
Трэвис услышал голос Байа.
— Сделай это, Моп. Если ты и потеряешь лидерство над взводом, то только потому, что не хочешь свое лидерство поддерживать, а не потому, что ты гей.
Трэвис стиснул зубы. Вот к чему это привело. Вот он. Этот момент. Который либо восстановит атмосферу в команде, либо вскроет все то, что скрыто. Трэвис встал, его руки внезапно стали липкими, а сердце бешено заколотилось в груди.
Он вытянулся по стойке смирно, но не так резко, как обычно, и его внутренности скрутило судорогой. Все эти «если» подрывали его уверенность в себе. Но Оса и Байа были правы.
— Команда морских котиков 8! — рявкнул Трэвис.
Он слегка опустил плечи, по лицу пробежала и скрылась гримаса, осмелится ли команда показать ему неуважение.
Но каждый член команды, все шестнадцать, без каких-либо споров, обсуждений, растерянных взглядов или колебаний, вскочили и заняли ту же позицию, что и Трэвис, все повернулись к нему.
Он снова закричал, обретая уверенность:
— Взвод! Кто мы?
Все шестнадцать человек ответили точно в унисон:
— Мы — команда морских котиков 8!
— Команда! — крикнул Трэвис, и его низкий голос эхом прокатился по суше и морю. — Наше кредо?
Все шестнадцать мужчин выкрикнули ответ в один отработанный унисон: «Мы — команда морских котиков 8! Мы существуем, для выполнения нашей миссии, бороться за наших братьев и защищать нашу страну! До последней пули! До последнего вздоха! Мы не подведем!»
И если Трэвис не ошибся, он мог бы поклясться, что в сегодняшнем кредо слово «братья» прозвучало чуть-чуть более подчеркнуто. Он стоял, вытянувшись по стойке смирно, но чувствовал, как дрожат руки. Он отвел взгляд в сторону ровно настолько, чтобы украдкой взглянуть на Мэтта, чьи глаза были обращены к нему и наполнены гордостью и любовью.
«Если я смогу пережить этот день, то нет ничего в этом мире, с чем бы я не справился».
Он держал команду в молчаливом внимании на минуту дольше, чем обычно. Он хотел почувствовать между ними связь, которая все еще соединяла их, даже когда его атаковал один из его самых глубоких страхов. Ему было стыдно, что он сомневался в них, доверял им не больше, чем самому себе. Мэтт был прав и в этом тоже. Это была фундаментальная вещь, которую он скрывал от этой команды, всегда невидимый клин между ними. Он не понимал, как этот секрет влияет на его жизнь, пока он не исчез. Тайна исчезла, и они станут только сильнее. Он чувствовал, что нет ничего, с чем бы он не смог справиться.
Трэвис кивнул команде и сказал:
— Спасибо, парни.
Члены команды занялись своими делами, а Трэвис снова сел рядом с Мэттом. Он заглянул в эти зеленые глаза и почувствовал, что его вот-вот разорвет изнутри. Мэтт слегка пошевелился, положив голову на плечо Трэвиса.
Трэвису повезло, его окружали море, воздух и земля. Теперь у него был огонь. Тускло светящийся уголек глубоко внутри, горящий для мужчины рядом с ним, того самого, что свел две части его жизни вместе, так что теперь они могли быть одним целым. Чтобы он мог чувствовать себя завершенным.
Трэвис наклонился и поцеловал мягкую, как у котенка, пушинку на макушке Мэтта.
— Спасибо тебе, Мэтт.
— За что ты меня благодаришь? — спросил Мэтт. — Именно ты сегодня спас мне жизнь. Вновь.
Трэвис, слегка касаясь губами волос Мэтта, мягко сказал:
— Знаешь, мне даже интересно, кто кого спас.
Трэвис повернулся, чтобы поменяться местами с Мэттом. Он хотел положить голову Мэтту на грудь. Он хотел слышать биение сердца Мэтта. Убедится, что тот все еще здесь. С ним. Трэвис подумал о том, насколько близко смерть подобралась к Мэтту, и о том, что сегодня он стал сердцебиением Мэтта, его дыханием. Если ему повезет, то так оно будет и дальше. И если быть честным до конца, то Мэтт стал его сердцебиением и его дыханием еще в ту звездную ночь за пределами Латакии.
Теперь он нашел покой. Мэтт был прав на лодке — им нужно было закончить этот вечер и убедиться, что все на своих местах. Все было так по-другому. И ничего не изменилось. Как он мог просить о чем-то большем? Кто знает, что их ждет завтра? В какой шторм они попадут? Но сейчас он мог расслабиться, а весь остальной мир подержать в кармане. Мужчина, которого он любил больше всего на свете, и братья, с которыми он бок о бок сражался каждый день, были рядом и поддерживали его. Люди, которым он доверял свою жизнь, и мужчина, которому он доверил свое сердце. Море, воздух, земля, и огонь — все это сошлось вместе, дополняя друг друга и завершив его.
Есть что-то по-настоящему умиротворяющее в том, чтобы сидеть ночью на пляже, когда теплый бриз играет с потрескивающим огнем, и слушать бесконечно повторяющийся звук накатывающих волн, которые каждый раз пытаются дотянуться до танцующего пламени костра. Море. Воздух. Земля. Трудно беспокоиться о будущем, когда ты погружен в такой момент, как этот, а все остальное может немного подождать. Это все равно что взять весь мир в ладонь и положить в карман. В какой-то момент ты вытащишь его, но до тех пор ты можешь забыть о нем и просто быть. В песке, в морском бризе, в мерцающем огне, под звездным небом с людьми, которые значат для тебя абсолютно все. Море. Воздух. Земля. И огонь.
Одно из полен шевельнулось, расстревожив костер.
Трэвис глянул на костер и обратился к Мэтту:
— Посмотри наверх.
И вместе они смотрели на искры, на тысячи сверкающих микроскопических красных звезд, кружащихся в бесконечном ночном небе над ними обоими.
~~~ КОНЕЦ ~~~