Изловчившись, я с трудом освободил кинокамеру из-под ягодиц девушки и приник к глазку видоискателя, выбирая интересный объект для съемки. Моя спутница недовольно пробурчала:
Вы доставляете мне неудобства: мы же с вами в общественном транспорте, а не в туристической поездке.
Я не нашел подходящего объекта для съемки, поэтому снова выпрямился и положил камеру на бедра прекрасной незнакомки. Она благосклонно посмотрела на аппарат. В конце концов, она с пониманием отнеслась к моему увлечению.
— Я не фиксирую на пленку все, что попадается мне на глаза, — объяснил я. — Я снимаю только любовь.
Она рассмеялась.
— В таком случае, у вас не много объектов для съемки.
— Вы полагаете, что любовь встречается в жизни не часто?
Она ничего не ответила. Через пять минут я снова взялся за кинокамеру. И очень своевременно: две прелестные девушки пересекали улицу прямо перед нашим автомобилем. Они нежно смотрели друг на друга, держась за руки. Я ухитрился заснять эту трогательную сценку прежде, чем машина свернула за угол.
— Вас интересуют проститутки? — поинтересовалась моя новая знакомая.
— Нисколько! Меня интересуют влюбленные.
— Тогда почему бы вам не снять меня?
Странно, но это предложение пришлось мне по душе. Ее слова были не просто дежурной фразой, сказанной, между прочим. Я ответил:
— Вы сидите слишком близко. Чтобы снять кого-нибудь, нужно отодвинуться от него на определенную дистанцию.
— Всему свое время, — успокоила она.
Выражение ее лица внезапно изменилось. Вместо недовольства и раздражения, которые недавно отражались на нем, оно выражало странную смесь нежности, шаловливости и подспудного любопытства. И это сделало девушку очень привлекательной.
— А что вы думаете о них? — спросил я, кивнув на двух мужчин, нежно обнимавших юную красотку.
Моя спутница радостно захлопала в ладоши:
— Они мне очень нравятся! Мне по душе эта троица!
В следующую минуту она с таким же темпераментом и с такой же подкупающей непосредственностью, которую я уже оценил, показала на окно, в котором виднелись две обнаженные спины. Были ли это любовники одного пола или обычная парочка, определить было трудно. В любом случае, они не стеснялись прохожих, и смело занимались любовью на виду у всех.
— А у вас острый глаз, — одобрил я.
Она повернулась ко мне с таким видом, будто заметила впервые. Она мне вдруг показалась совершенно непредсказуемой, готовой на самые неожиданные поступки, как маленький ребенок.
Вдруг она представилась:
— Меня зовут Лаура.
Признаюсь, все мое внимание было поглощено ее внешностью, и я совершенно не помню, о чем мы говорили. Такси постепенно опустело, и мы остались одни в салоне. Наконец мы приблизились к массивным железным воротам, всегда гостеприимно распахнутым, над которыми огромными буквами было написано: «Институт тихоокеанских исследований Ланса». Такси въехало на территорию институтского городка. Я уже прожил здесь две недели (хотя, признаться, большую часть времени проводил вне ИТИЛа), и казалось, должен был бы привыкнуть к этим воротам. И, тем не менее, всякий раз, проезжая под их аркой, мне хотелось снять шляпу перед архитекторами, создавшими этот великолепный городок. Строительство его было закончено в этом году. Народность мара, которой была уготована такая же трагическая судьба, как и племени, мара (мои предки-колонизаторы не смогли до конца выполнить это черное дело), всегда поражала меня. У мара были чудесные математики и астрономы.
Лекционные залы, библиотека, лаборатории из полированного металла, аудитории из полистерина, светлые и просторные гимнастические залы, другие помещения, предназначение которых я еще до конца так и не понял; покрытые камышом общежития для преподавателей и штатных сотрудников; внутренние комнаты, изолированные от внешнего мира войлоком или пробковым деревом, кабинеты и студии, гаражи и мастерские, сделанные из различных материалов, ни один из которых не повторяется в расцветке, — все эти помещения имеют одну общую черту: каждое из них представляет сферу или ее часть — половину, треть, четверть и т. д. Эта доминирующая геометрическая форма преобладает во всем институтском городке. Недостаточно сказать, что мне нравится подобная архитектура. Я просто от нее без ума. Я не отношусь свысока, презрительно к современным постройкам, просто отдаю предпочтение искусству будущего. Архитектуру Института тихоокеанских исследований Ланса я предпочитаю всем другим видам современной архитектуры. Даже растения, пересаженные сюда из соседних джунглей, удивительно впечатляюще смотрятся именно в такой архитектурной композиции — значительно лучше, чем в глубине девственных лесов. Ведь их расположение подчинено строгому плану архитектора и разработано электронными машинами. Природа определенно нуждается в участии человека, который еще может привнести в нее целесообразность и красоту. Наконец я оторвался от созерцания этих великолепных зданий и куполов и вернулся в действительность. К нам в такси садились довольно привлекательные юноша и девушка — у юноши грудь была обнажена, у девушки — тоже. За ними в машину повалила еще группа людей, почти все места снова были заняты. Но Лаура уже не пыталась сесть ко мне на колени.