— В таком случае, решено! Так как мы также не желаем причинить никому никакого вреда, все, что нам сейчас нужно сделать, — поскорее встретиться с ними. Ты согласен? Итак, идем дальше вперед.
На этом я решил прекратить разговор, отбросив психологические тонкости, в которых не был так силен.
— Какого черта вы там замешкались? — закричал Николас. — Вы бы лучше подошли к нам полюбовались изумительным зрелищем.
Я присоединился к ним. Действительно, зрелище было потрясающее Гористое ущелье образовало прямой угол и расширялось, образуя огромную воронку. Естественная возвышенность, на которой мы стояли, спускалась вниз спиралью и заканчивалась небольшой равниной, своего рода земным раем для безобидных счастливчиков. Почва казалась здесь очень плодородной, богатая фруктами и овощами, совсем не то, что мы имели до сих пор — низкий кустарник, заслоняющий небо и ставящий преграды на нашем пути, из-за которого мы получили столько ушибов и царапин за последние четыре дня. Расстояние оказалось обманчивым: в конце концов, это был короткий переход к деревне мара.
Здесь, после приветливой встречи и удовлетворения нашего любопытства, дружелюбные жители деревни показали Николасу, как плести корзины, более удобные, чем наши заплечные вещевые сумки. Его это занятие очень заинтересовало, и он уселся работать вместе с ними. Мы больше не видели его этим утром.
Лаура и Мирта пошли к реке купаться. Я улегся в тень на прибрежный гравий и наблюдал за ними.
Они намылились, не снимая саронгов, как делали местные женщины. Вода достигала их колен. Каждая из них была по-своему прекрасна. Я был счастлив, что люблю их обеих.
Как раз тогда маленькая девочка вылезла из-под корней индийской смоковницы, растущей возле самой реки дерево было таким огромным, а ствол таким толстым, что казалось, под ним скрываются пещеры, подобные тем, в которых я любил играть ребенком, пытаясь там скрыться.
Лицо этой девочки, казалось, не могло выражать испуга. С первого взгляда я склонен был думать, что она излишне спокойная: холодное спокойствие искателя, которое я также частенько испытывал (знакомое мне по собственному опыту).
Не спеша, она пересекла покрытый галькой берег, отделяющий ее от воды, остановилась в нескольких метрах от двух женщин и серьезно начала разглядывать их, как будто колебалась между любовью и ненавистью. Я оперся на локоть, чтобы лучше разглядеть ее умные глазенки и полюбоваться ее грацией.
На ней было потрепанное короткое зеленое платье западного покроя, поверх которого она натянула черное трико. У нее были длинные загорелые ноги и изящные руки. На вид лет двенадцать или тринадцать.
Небрежным движением грациозной шейки она откинула назад длинные спутанные пряди волос, которые дуновением ветерка упали ей на лицо. Пелена как бы спала с моих глаз. Я внезапно понял, что напомнил мне этот жест, это лицо, даже это тело. Я вспомнил. Они напомнили мне о том, кого я никогда не видел и просто не мог увидеть: маленькую девочку Мирту — именно такой она должна была выглядеть, когда ей было столько же лет, как и этой девочке, то есть семнадцать или восемнадцать лет назад, перед тем как я встретился с ней.
Мирта, реальная Мирта смотрела на неё, как на своего двойника с каким-то невероятным мечтательным выражением на лице.
Порыв ветра приподнял влажные края ее саронга. Мирта не стала мешать ветру: ее живот с треугольником черных шелковых волос, орошенных перлами водных брызг, остались обнаженными перед взором ребенка, каким некогда была она сама. От всего сердца я жаждал, чтобы красота этого зрелища оставалась подольше, каким-то чудом сохранилась навсегда, и я надеялся, что и очаровательная девочка желала того же.
Без всякого сомнения, так оно и случилось: она неподвижно и с серьезным видом смотрела на обнаженный стан женщины — в этом серьезном взгляде было больше одобрения, чем удовольствия.
Когда саронг Мирты запахнулся, она сделала шаг вперед и сказала по-английски:
— Доброе утро, моя маленькая сестричка. Как тебя зовут?
Девочка доверчиво посмотрела на Мирту, но ее губы не пошевелились. Казалось, она чего-то ждала.
— Разве ты еще не выучила язык мара? — пошутила Лаура над Миртой. — Я считала, что ты более способная.