— Ты слышишь это?
Она прислушалась, вопросительно посмотрела на меня.
— Что там такое?
— Сейчас узнаем. Думаю, там должны быть люди!
Я двинулся, было дальше, но Юли испуганно схватила меня за рукав. Быстро заговорила, опасливо озираясь по сторонам.
— Люди? Но почему они здесь? Ты же говорил, что этот город покинутый. Может быть, это какие-то плохие люди, раз они здесь одни, да еще и ночью?
В ее глазах страх боролся с любопытством и тревогой.
— Но мы с тобой тоже были здесь одни ночью! — возразил я. — Это же не значит, что мы плохие!
Мои доводы показались ей убедительными, и она, кажется, немного успокоилась. Во всяком случае, пока мы шли с полквартала, она оставалась бодрой и уверенной. Но на подходе к той самой площади присутствие духа неожиданно оставило ее, и на лице снова появилось беспокойство. Юли остановилась, посмотрела на меня с надеждой, почти мольбой.
— Может быть, не пойдем туда, Максим?
— Что с тобой, малыш? Ты же никогда не была такой трусихой!
Я взял ее за плечи, осторожно встряхнул. Она попыталась улыбнуться, и покорно пошла за мной. Через некоторое время дома расступились, и мы вышли на небольшую площадь, одним концом выходившую прямо в степь. Уже почти рассвело, поэтому мы без труда могли рассмотреть все, что здесь происходило.
Утренний ветер гонял от дома к дому какой-то мусор: старую изодранную одежду, какие-то коробки и клочья пожелтевшей бумаги. В самом центре площади полыхал огромный костер, собранный из всего этого мусора. Вокруг костра восковыми фигурами сидели с десяток человек в каких-то странных костюмах, напоминавших рваные монашеские балахоны. Головы этих людей были скрыты накинутыми капюшонами, и жаркие языки пламени почти касались их лиц, но люди, казалось, не обращали на это никакого внимания. Только изредка ветер доносил до нас глухое неразборчивое бормотание, словно, это переговаривались между собой призраки.
«Что это за языческое сборище?» — мысленно изумился я.
Так как нашего появления, казалось, никто не заметил, я сделал знак Юли оставаться на месте, и, дав ей для храбрости свой пистолет, направился к костру, зорко следя за сидящими подле него людьми. Когда до костра оставалось всего несколько шагов, я окликнул одного из них, но он никак не отреагировал на это. Тогда я приблизился к нему вплотную, чувствуя неприятный запах. Осторожно положил руку на плечо этого человека.
— Послушайте!..
Медленно, словно и в самом деле восковая фигура, человек повернулся ко мне, едва не скрипя всеми суставами. Сперва я увидел его ветхий грязный капюшон, низко надвинутый на глаза, но в следующую минуту он поднял голову, и меня, словно, громом ударило. Такого безобразного и ужасного лица я еще не видел в своей жизни. На мгновение я даже потерял дар речи. Это было даже не человеческое лицо, а ужасная, изъеденная червями маска, лишенная носа и губ, вся в каких-то омерзительных гноящихся складках, с заплывшими гноем глазами. На меня, словно, пахнуло могилой, и я невольно отшатнулся. Мой испуг вызвал на безгубом лице этого урода кривую усмешку, еще более отвратительную, чем само лицо. Было видно, что он остался доволен произведенным на меня впечатлением.
Вдруг я почувствовал, как с обеих сторон меня крепко держат чьи-то руки. Повернув голову, я увидел, что двое из сидевших у костра незаметно встали и, воспользовавшись моим замешательством, обошли меня сзади. Я увидел их лица, и мне стало дурно: они были так же безобразны и страшны, как и у первого уродца. Все, кто сидел вокруг костра, тут же поднялись со своих мест, и стали медленно и неуклонно обступать меня со всех сторон. Никто из них при этом не произнес ни слова. Я лихорадочно соображал, как мне поступить в подобной ситуации, когда первый поднявшийся на мой окрик уродец открыл свой отвратительный рот, и я услышал то самое странное бормотание, которое привело меня сюда, на эту площадь. Судя по всему, он что-то говорил всем остальным, но это была еще большая чертовщина. На каком языке они разговаривают? Я не успел сообразить этого, когда ближний ко мне «монах» неожиданно выхватил из-под полы своего балахона длинный острый нож, хищно блеснувший в лучах утреннего солнца.
«Ого! Похоже, мной здесь хотят закусить на завтрак? — мелькнула в голове мысль. — Ну, уж нет! Такого удовольствия я им не доставлю!»
Изловчившись, я сильно пнул ногой в грудь того, что был с ножом, и он отлетел назад, упав на пыльную землю. Быстро согнув в локтях руки, на которых повисли напавшие на меня, я сделал шаг назад, высвобождаясь от их захвата, и легко послал обоих на землю. Но радоваться было рано. Со всех сторон меня обступали типы в капюшонах, похожие на призраков, вышедших из могилы. Судя по всему, шутить они не собирались. И в это время прозвучал спасительный для меня выстрел. Стреляла Юли, не целясь, наугад, напуганная происходящим со мной. Пуля ударила в костер, подняв снопы крутящихся искр, и это дало мне возможность перехватить инициативу в свои руки. Усиленно работая ногами и локтями, я расчистил себе дорогу к спасительному отступлению.