Оно стояло у края дивана, спинкой ко мне, загораживая мне вид на то, что привлекло его внимание.
Но ненадолго.
Потому что потом он повернулся, и я почувствовала, как мое сердце сжалось в груди, странное, но достаточно сильное ощущение, чтобы я подняла руку и надавила туда, как будто могла ослабить давление.
В его широкой, поврежденной ладони был оранжевый пузырек с таблетками, который я нашла среди диванных подушек, когда упала на них.
Он встряхнул бутылку, но там ничего не было.
Его глаза встретились с моими, и я не нашла в них того, чего ожидала — обвинения или разочарования. Вместо этого я увидела понимание.
Но я не приняла его.
Когда я его нашла, он был пуст.
— Нет, — моя голова почти яростно тряслась из стороны в сторону, когда он снова придвинулся ко мне, коснулся моей щеки и приподнял ее, ища, я была уверена, признаки того, что я лгу. — Я этого не делала, Лазарус, — сказала я твердым голосом.
Я поняла, что это имело значение.
Важно, что он знал, что, хотя я была избита и, очевидно, проходила через какое-то дерьмо, я не оступилась. Я не использовала это как оправдание. Его работа со мной не была напрасной.
Он кивнул на это, бросая пузырек таблеток на маленький столик у моей двери. — Я вижу это, — согласился он, — я горжусь тобой, Бетани. Если и есть оправдание для наркомана, чтобы оступиться, так это то, что какие-то придурки разбили ему лицо.
Я с трудом сглотнула, не понимая, как много его слова могут значить для меня. — Я не хотела разочаровывать…
— Остановись, — его голос прервал меня, добрый, но твердый, не терпящий возражений, — даже если бы ты использовала их, милая, ты бы, блядь, не разочаровала меня. Хочу ли я, чтобы ты оступилась? Нет, конечно, нет. Пойму ли я, если ты это сделаешь? Конечно. У тебя здесь есть какие-нибудь другие таблетки, от которых ты хочешь, чтобы я избавился?
Мои глаза закрылись, когда я сделала еще один глубокий вдох. Конечно, он был из тех парней, которые подумали бы об этом, даже несмотря на то, что я стояла тут разбитая, и он должен был быть, по крайней мере, немного зол на меня за то, что я заставила его волноваться.
— Нет, — сказала я, качая головой, — у меня никогда не было такого большого запаса, чтобы можно было спрятать.
— Хорошо, — сказал он, его рука скользнула вниз по моей шее, плечу, вниз по руке, и, схватив меня за руку, потянул меня в мою собственную квартиру, пока он не опустился на диван. На самом деле у меня не было другого выбора, и я тоже села. — Поговори со мной.
— Это не твоя проблема, — настаивала я, — это моя проблема.
— И поскольку я тот, кому действительно чертовски нравится быть внутри тебя, быть рядом с тобой и спать с тобой в моей постели, твои проблемы — это мои проблемы. Это не сложная концепция, — добавил он с легкой ухмылкой, которая немного смягчила его слова. — Кто были те парни в БМВ?
Я даже не потрудилась спросить, откуда он знает о БМВ.
Митчелл питал слабость к БМВ. Не потому, что ему особенно нравился какой-либо из стилей или потому, что у них были отличные функции безопасности, а из-за символа БМВ, который был данью уважения авиации, которой Митчелл был просто одержим (прим.перев.: Компания BMW была основана в городе Мюнхене еще в 1917 году за счет слияния двух заводов, которые занимались изготовлением моторов для авиации).
— Это долгая история.
— На случай, если эта часть еще не прояснилась, это наша с тобой проблема. Это не какая-то интрижка, не какое-то краткосрочное увлечение. Я в этом увяз. Итак, поскольку, когда я говорю, что я в чем-то участвую, это означает, что я хочу это услышать, я бы сказал, что у меня есть все время в мире, чтобы слушать. Так что начни с самого начала.
Начать с самого начала.
Я могла бы это сделать.
Черт, может быть, было бы даже катарсисом вернуться ко всему этому, увидеть, как это прогрессирует до такой степени, что я умираю в глухом переулке в будний вечер.
— После того, как моя мама умерла, после того, как я сделала все ее приготовления, мне нужно было, ну…
— Вернуться к нормальной жизни, — подсказал он, его рука опустилась на мое бедро чуть выше колена, слегка сжав, а затем просто оставаясь там, давая мне якорь, в котором я не осознавала, что так сильно нуждаюсь.
— Так и есть. Так что я прошла несколько собеседований и получила работу в офисе. Они проводили кое-какие ремонтные работы, и им нужно было перенести все свои старые картотечные коробки. Единственным человеком, работавшим со мной, была одна очень старая, хрупкая женщина, и я была почти уверена, что если она поднимет больше одной папки за раз, то может что-нибудь сломать.