Борька кроме тихого "здравствуйте" ничего еще не успел сказать. Хозяин не давал опомниться. Впрочем, Борьке на ум ничего и не приходило. И он был в некоторой степени благодарен Льву Ивановичу, что тот и не ждет ответа. Хозяин указал Боре на умывальник, потом на стол, мол, мой руки, присаживайся. Вся еда на столе укрыта чистыми полотенцами и салфетками. И хозяин начал снимать их одну за другой. Вареные яйца, картошка, всевозможные бублики, булочки. И, конечно же, блины! И, конечно же, с медом! Пять пиал до верху наполненных медом различных цветов, от снежно-белого до темно-коричневого, кучкой стояли возле горки блинов. Были какие-то еще соления, салаты, но Борька уже не обращал на это внимание. Аппетит с новой силой дал о себе знать. Вдобавок, в центре стола над всем изобилием возвышался настоящий самовар!
В дом вошел Борькин отец. Его было не узнать. Он словно помолодел, на лице появился румянец, и передвигался заметно легче. В руках держал полотенце, явно ходил умываться на улицу холодной водой. Отец улыбнулся сыну и подмигнул.
Все сели за стол. Начался праздник живота. Лев Иванович, не переставая, что-то рассказывал. Его истории были очень интересные и связаны, в основном, с бывшей работой. Сейчас он и его жена на пенсии. Основная деятельность происходила во времена расцвета Союза. Борька слушал хозяина этого прекрасного дома и проникался все большим уважением к нему и к своему отцу. Почему же отец так мало рассказывал о своем прошлом? Оно же такое интересное. Впрочем, наверное, рассказывал. Но в виду малого Борькиного возраста он в то время не мог понять ровным счетом ничего. И со временем попытки заинтересовать сына у отца прекратились. А зря, сейчас это Борька остро почувствовал. Ему не хватало знаний о своем отце, чтобы в полной мере рассчитывать на его помощь и опору в различных делах. И вот сейчас Борька, уплетая блюдо за блюдом, совсем забыл счет времени, забыл где он и с кем. Лев Иванович увел его фантазию далеко от дома. Борька вместе со строительными или исследовательскими бригадами, состоящими в основном из студентов, бродил по необъятным просторам Советского Союза. Создавал с нуля заповедники, боролся с браконьерами, вел учет животных, спасал их от уничтожения. А где-то намеренно препятствовал их размножению, строя дороги и новые города. Пронизывающий ветер степей, палящее солнце полупустынь, прелый запах комариных болот, слепящие снегом вершины. Много было интересного в жизни Льва Ивановича и его отца Сергея Дмитриевича. Борька едва успел проникнуться тем дуновением идеи, идеи общего светлого будущего, как рассказы вдруг прекратились. Также неожиданно закончилась история великой страны. Но Борька уяснил для себя главное: у старшего поколения есть свой опыт, у молодого – свой, совсем не похожий, но каждый опыт ценен по-своему, и его нельзя забывать.
Он с завистью смотрел на двух закадычных друзей. Они подшучивали друг над другом так же, как и тридцать лет назад. При отсутствии женщин часто шутки имели соответствующий уклон. Борька узнал отца совсем с неожиданной стороны и зауважал его еще больше. Наверное, понял, что строгому отцу, оказывается, также не чуждо обычное человеческое. Как жаль, что он сейчас так редко встречается со своими друзьями. Надо Борьке почаще предлагать свозить его к кому-нибудь. Но, если честно, то и друзей становится с каждым годом все меньше и меньше.
А как обстоят дела лично у него, у Борьки? Нет у него таких друзей. Наверное, только Ваську и может вспомнить. Васька… Его еще нужно вернуть…
– Что-то душно тут стало, – сказал Лев Иванович, открывая окно. – Айда-ка лучше на улицу, сейчас самовар заварим, будем чаевничать. Сын у меня в Киргизию мотался, привез трав разных: чабрец, душица, мята. У нас это все, конечно, тоже есть, но там в горах растет, где бараны гуляют. Бараны это не едят, а мы вот едим, – и он заразительно засмеялся.
Борька пошел гулять по участку. Всё тут было продумано, начиная от самого дома, до расположения различных построек. В общем, участок соток на двадцать ничем не отличался по своему наполнению от типичных подмосковных дач: круглый год есть вода, причем горячая и холодная, вся из скважины. Дом из бруса, отопление – котел под любой вид твёрдого топлива. Электричество подведено толстым кабелем, наверное, можно греться и им в случае какой-то проблемы. Хотя, какая может быть проблема? Торфяник же под боком. Вон сарай забит под самую крышу прессованными брикетами. Есть гараж с ямой, мастерской, по стенам развешан инструмент. Среди фруктовых деревьев на примыкающей к лесу стороне уютно разместилось десятка полтора ульев. Неутомимые труженицы пчелы непрерывно улетали и возвращались с полными корзиночками, набитыми желтой пергой. Отдельно стоял двор с курами и утками. Так, а это кто? Борька пригляделся внимательно. Среди дворовой птицы спокойно разгуливал гусь-гуменник. Борька не удержался от восторженного возгласа: