Я вздохнула и поставила лазурного оленя на место, к мутно-зеленой семье фарфоровых черепашек и рыбке Дори из мультика «В поисках Немо». Нужно было что-то делать, но нутро с отчаянием вцепилось в лень и равнодушие, что царили во мне со смерти бабушки. Будь она здесь, вряд ли одобрила такой образ жизни. Я пощупала живот и с чисто женским раздражением заметила, что слой жира заметно вырос. И теперь, побитое моими решительно-мрачными мыслями, обломовское нутро скрылось в недрах души, а я одела старую футболку и потертые джинсы и вышла во двор.
Солнце хлыстом резануло по глазам, и я, часто моргая, несколько минут привыкала к дневному свету. Как же давно я не выходила из дома! Желание прогуляться по знакомым с детства местам охватило меня, и я решила начать с обширного сада.
Этот сад, наверно, обустроили еще мои прадеды-прапрадеды. Сколько себя помню, бабушка возилась тут, что-то подрезая, поправляя, поливая и собирая. Для всей семьи это было нечто наравне с куклой Вуду и танцами шаманов у костра, но я все равно приходила в сад и сидела на веранде, глядя восторженными глазами на то, как бабушка заботилась о растениях, и казалось, что они отвечают ей взаимностью, не давая превратиться в древнюю развалину, какими были бабушки моих одноклассников. Эта мысль вселяла в меня гордость и сейчас, спустя десять лет.
Я потрогала потемневшие от времени стволы яблонь, прошла мимо многочисленных рядов кустов, похожих на говорящие цветы из «Алисы в стране чудес»: воинственная красная клубника, обманчиво-скромная малина, капризные сестры-смородины и такие разные, как Труляля и Траляля, братья-крыжовники. Была и чарующая роза и прелестные нежно-розовые пионы. Кто же теперь будет ухаживать за ними? Жалость полоснула сердце, и я направилась дальше, вдоль заброшенных грядок с постепенно дичавшими овощами. Вишня одиноко смотрела на меня красным незрелыми ягодами, и что-то тихо прошелестела старушке-груше и молодому абрикосу. Все вокруг меня говорило и жило, словно я действительно попала в страну чудес. Хотя так и должно быть с Алисами, разве нет?
Я дошла до забора и направилась вдоль него, ища маленькую калитку. Ребенком я не сразу ее обнаружила, шлепаясь раз за разом в траву, обдирая коленки и локти. Вот впереди показалась витиеватая калитка, чьи решетки украшал ржавый замок. Про него я не знала, поэтому пришлось, бессмысленно подергав его, вернуться в сад и вытащить из сарая ручную тяжелую тяпку советских времен, какой пользуются огородники для более аккуратной и тщательной прополки. Прицелившись стальным концом, я обрушила орудие на замок. Раздался хруст и часть замка повисла в проушинах, упрямо не желая отпускать их. Еще удар — и калитка медленно и со скрипом открылась. Влажный теплый ветер дунул в лицо, принеся запах травы, дерева и полевых цветов. Я с наслаждением вдохнула воздух и сделала широкий шаг вперед.
Зеленый ковер упруго поддался подо мной, но я не обращала внимания, наслаждаясь тишиной и приятным пейзажем. Пчелы жужжали над цветами, кузнечики разбегались под ногами, а маленькие птицы выписывали в небе крутые виражи в погоне за едой. Я шла и шла, тело приятно нагрелось под солнцем, а встречный ветер охлаждал лицо. И почему я раньше не выходила из дому, чего медлила? Где-то внутри я знала ответ, но признавать это мне не хотелось и я шла дальше, все ближе и ближе к лесу.
Огромные зеленые кусты росли то тут, то там, а темные стволы словно вырастали из них, плотной стеной вонзаясь в голубое небо своими густыми кронами и со множеством пальцев ветвями. В лесу царил полумрак, в отличие от солнечных, кипящих жизнью, холмов. Я не слышала ни единого шороха или звука, кроме треска тропинки под ногами и своего бьющегося в груди сердца. Я смахнула с лица выпавшую из хвоста темную прядь и огляделась. Слишком тихо.
Внутри меня все молило уйти отсюда в более радостное место, и я уже действительно подумывала над тем, чтобы вернуться на холмы, медленно разворачиваясь назад. Шорох и странный стук заставили меня остановиться и обернуться. Сердце пропустило удар.
Огромная черная масса медленно появилась из-за деревьев, направляясь прямо ко мне. Широкие длинные лапы с толстыми загнутыми когтями оставляли длинные борозды на земляной тропинке. На вытянутой и сплюснутой, похожей на волчью, голове горели янтарно-красным огнем два уголька.