Джухон окидывает Шина взглядом.
— Ты даже домой не поднимался?
— Нет.
— Надо тебе уже решить, что делать, потому что так продолжаться не может. Пока иди наверх прими душ, приведи себя в порядок, а после мы придумаем, как выйти из этой ситуации, и как ты вообще будешь вымаливать прощение, — говорит Ли и, встав, идет в сторону к двери.
— Я отменю приговор, – тихо выговаривает Хосок.
— Что? — Джухон резко замирает на пороге в оцепенении.
— Я не буду нападать на Хейджен, – все так же тихо продолжает Шин.
Ли поворачивается, обратно возвращается к Хосоку и садится на диван.
— Что ты сейчас сказал? – все еще не может поверить Чжухон.
— Мне не нужна эта земля, мне нужен… — Шин замолкает, не договорив, и делает еще один глоток с бокала.
— Хосок… Ты знаешь, насколько я лично заинтересован в отмене приговора. Просто… Ты не словами сейчас бросаешься?
— Я отменю приговор и заберу Хенвона в Меннам, если он, конечно, меня простит.
— Ахуеть. Шин Хосок, за все эти годы, что тебя знаю, я думал ты уже меня ничем не удивишь. Я даже выпью, — говорит Ли и идет к бару.
Тем временем Ю Кихен, слушающий все это время за дверью этот диалог, отрывается от двери и идет в сторону лифта. «Ты не отменишь приговор, Хосок, более того, ты сам лично воткнешь нож в сердце Ли Хенвону, уж я-то постараюсь.» – бормочет Ю и, зайдя в лифт, нажимает кнопку -1 этажа.
====== Complexities ======
Комментарий к Complexities ХенВонхо
http://s019.radikal.ru/i637/1612/7b/c481d404e5c6.jpg
Слушаем: Mikky Ekko – Pull Me Down (Emperor Remix)
У Хенвона дежавю. Он только приехал с работы и видит Чангюна, сидящего на пороге его дома.
— Ну что, пойдем завтракать? — говорит Им, пытаясь зажечь сигарету, но зажигалка только искрится, не давая огня. Хенвон несколько секунд следит за неудачными попытками друга и сам ему прикуривает. Чангюн швыряет зажигалку о стену дома.
— Ты чего такой злой с утра? — спрашивает Че, пока они идут к машине.
— Злой? — Им резко останавливается и смотрит Че в глаза, — Да, я злой! И у меня, блять, есть эмоции! Я зол, потерян, расстроен, и мне страшно! Минхек хуйню мутит, Хосок подозрительно молчит, Джухон ни о чем не догадывается, а ты ведешь себя так, как будто все нормально! Че Хенвон, ты вообще изображаешь из себя ледовую глыбу и делаешь вид, что тебе на все наплевать! Какого хрена происходит?
— Серьезно? Ты посреди улицы будешь мне истерику закатывать?
— А как по-другому вытащить из тебя эмоции?! — кричит Им, — Что мне вообще делать…? — уже тихо добавляет он.
— Я не понимаю тебя. Если ты сейчас говоришь обо мне, то, видимо, по сценарию слезливых романов я должен есть мороженное, рыдать в подушку и смотреть фильмы про любовь. Но нет, блять. Я собираю себя по частям и прекрасно с этим справляюсь без твоего вмешательства. А если ты просто хочешь поговорить о том, что происходит, то давай доедем до кафе и спокойно поговорим без криков, маханий руками и истерик.
Чангюн понуро опускает голову и садится на пассажирское сиденье своей же машины. Хенвон, слегка улыбнувшись, идет к двери водителя.
— Как ты столько ешь и как вообще можно так есть?! — возмущается Хенвон, откусывая сендвич. Чангюн тем временем мажет на тост уже пятый слой джема сразу поверх остальных четырех, теперь уже из маракуйи.
— Я люблю экспериментировать, — с полным ртом бурчит Им.
Че только качает головой и заказывает еще кофе.
— Ну так что такого случилось, что у тебя все признаки нервного срыва с утра? — спрашивает Хенвон.
Чангюн откладывает тост.
— Я боюсь. И мне поговорить не с кем.
— Чего ты боишься? Судя по настрою твоего босса и Техена, вы выиграете эту войну.
— Серьезно?! — опять переходит на крик Чангюн. Посетители начинают оборачиваться.
— Если ты не перестанешь кричать, я уйду, – зло проговаривает Че.
— Я просто не могу уже, как будто реальность все ждала где-то в тени и только сейчас, словно волной, накрыла меня... — тихо продолжает Им. — Как будто я только сейчас все понял. Я все время оставлял размышления на завтра, а теперь это завтра уже почти на носу, а у меня паника. Мне страшно до дрожи.
— Чего ты боишься? — повторяет Че.
— Я боюсь, что мы победим, и Минхек убьет Джухона. Я боюсь, что они победят и убьют нас всех. Патовая ситуация.
— Мы победим.
— Тогда и Хосок умрет.
Хенвон молча отпивает кофе.
— Только не говори мне, что та большая любовь просто испарилась.
— Я и не говорю. Я его люблю. Стараюсь разлюбить, но это вряд ли получится в ближайшем тысячелетии.
— Тогда как ты можешь нормально реагировать на то, что его убьют?! — опять повышает голос Чангюн, но сразу же замолкает.
— Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы их не казнили.
— Ты ведь сам понимаешь, что это просто слова. Это не сработает с Минхеком.
— С Минхеком не сработает, с Техеном сработает, – спокойно отвечает Хенвон, отпивая кофе.
— У тебя есть план? — с надеждой спрашивает Им.
— Нет. Пока нет. Но я придумаю его, – Че с громким звуком ставит чашку на блюдце.
Чангюн понуро опускает голову на свои руки.
— Чангюн-а, не раскисай. Обещаю, мы что-нибудь придумаем и твоего драгоценного Джухона никто не тронет. Кстати, симпатичный засос. Хоть водолазку бы что ли надел, — говорит Хенвон, смеясь.
Чангюн впервые за день улыбается и трет метку, оставленную любимым.
— А ты, кстати, перестань бегать к Техену. Это небезопасно, — говорит Им.
— А ты перестань беспокоиться по любому поводу, — отвечает в тон ему Хенвон и просит счет.
Меннам. SHTower 35-й этаж. Кабинет Шин Хосока.
— Входи, — слышит Кихен приоткрыв дверь, и входит.
Хосок стоит в кабинете спиной к входу и смотрит в окно. Кихен замирает у двери, залюбовавшись человеком, который одним только голосом заставляет сердце Ю учащенно биться.
— У тебя что-то срочное? — спрашивает Хосок, обходит стол и прислоняется к его краю, скрестив руки на груди.
На Шине облегающие брюки цвета “мокрый асфальт” и небрежно расстегнутая на две пуговицы белоснежная рубашка. У Хосока отличное настроение, ясный взгляд и еле заметная улыбка на губах, которая точно не адресована Кихену. У Ю внутри кромешная тьма, ад, кровоточащее сердце и огромное желание подойти поближе и хотя бы кончиками пальцев коснуться того, кто этот ад создал.
— Я подумал, что Вам надо бы это увидеть и решил не тянуть, — говорит Кихен и нарочно небрежно кладет папку на стол рядом с Хосоком.
Папка раскрывается, из нее вылетает фото и ложится на стол. Шин поворачивает голову и цепляет фото взглядом. Несколько секунд он не двигается и просто смотрит на него. Затем берет фото и подносит к лицу, на нем изображен то ли гараж, то ли склад, по середине которого стоит Ким Техен, что-то увлеченно рассказывающий улыбающемуся напротив него Ли Хенвону. Его Хенвону.
Хосок знает, что такое физическая боль. Очень хорошо знает, спасибо за это врагам и недругам. Но с моральной он знакомится только сейчас, и ему оно совсем не нравится. Лучше бы не знакомился. Лучше бы его опять ранили в плечо, как два года назад или пырнули ножом, когда лезвие чудом прошло в паре сантиметров от сердца. Потому что тогда так не болело. Да, обе раны кровоточили и болели страшно, но сейчас другое. Сейчас болит не плечо, не грудь, не голова. Сейчас болит все. Хосок концентрируется на боли, он хочет найти эту точку и обезболить. Хочет понять, что же это все-таки болит, но не может. Боль становится сильнее. Он уже знает, что в папке. Шин уже чувствует, что в папке и пули, и секиры, и ножи, может, даже осколочная граната. В папке именно то, что будет делать ему невыносимо больно. И раны эти не обезболить, а кровотечение не остановить. Он знает это, но пытается дышать. Пытается не задохнуться. Машинально ладонью сжимает район груди, расстегивает рубашку еще на одну пуговицу. Воздуха катастрофически не хватает, и Хосок начинает задыхаться. Но Кихен стоит рядом и дышит нормально. И вообще будто ничего не случилось.
«Что же со мной происходит...» — задает сам себе вопрос Шин и пытается нормализовать дыхание.