Совсем рядом с деревней, едва ли не протягивая к крайним домам зеленые лапы ельника, начинался лес. Насквозь прошитый узловатыми нитками тропинок, щедрый на теплые поляны и взгорки, он словно бы звал-зазывал в свои тенистые владения, хвастался перед гостями то земляничной россыпью, то щедрым в доброе лето орешником, то боровиком-полководцем. Мол, посмотри, приглядись хорошенько, ведь у тебя под ногой – сокровища лесные, несметные. Нужно только уметь слышать голос леса, читать сквозь слежавшийся годами настил его верные подсказки. Но книгу леса Ганна читать не любила… Но, может быть, веселая речка, похожая на русоволосую деревенскую девчонку в тельняшке, могла бы стать для Ганны подругой? Может, в струящихся жгутах синей воды, склоняющих к золотистому дну темно-зеленые стебли, впору было бы почувствовать Ганне умиротворение и радость? Ведь тут и вспыхивающее на свету июльского полдня восторженное купание, и отражения белокаменных кучевых облаков, и жар прокаленного солнцем песочка, и загадочные силуэты оранжевоперых рыб, на мгновение, как чудо, появлявшихся на грани темной глуби и просветленной мели… Как бы не так. Речная стихия тоже не смогла взять в свой прохладный полон городскую девочку, особенно боящуюся бездонного омута, где, случалось, тонули люди.
Да, в деревне нравилось всем, кроме Ганны. Ее тошнило от парного молока, она не умела видеть грибы и до ужаса боялась мышей, которых в старом доме было великое множество. Бывало, лежала на кровати в просторной горнице и видела, как мышь бежит наискосок прямо по стене, оклеенной старыми газетами.
Б-р-р-р… Ганна ненавидела рыбалку, ее передергивало, когда отец выкручивал из глотки бьющейся серебристой плотвички крючок с белесыми лохмотьями червя… Так что все знали, что Ганна не любит деревню, и поэтому никто особенно не удивился, когда она вдруг заявила:
– Я не поеду.
– Да как же? – развела руками мать. – Что ж, одна, что ли, останешься?
– Одна, – стояла на своем Ганна. – Мне почти шестнадцать. Я умею готовить. Я никогда не забываю выключить газ и воду.
– Да ведь свежий воздух!
– Свежим воздухом я еще надышусь, – сказала Ганна, сама с удивлением прислушиваясь к звукам своего голоса, такого спокойного, по-взрослому уверенного. – Надышусь, когда поеду со школой в колхоз. У нас отработка в августе, ты забыла? А пока хочу отдохнуть.
– Да что ж ты будешь делать?
– Читать, телевизор смотреть, – пожала плечами Ганна. – Спать. Вязать. Паспорт нужно будет сходить получить…
– Во, и день рожденья у тебя как раз, как же ты… – пробормотала мать, уже сдаваясь. Ганна терпеливо смотрела на нее – неужели матери кажется, что ей охота отмечать свой шестнадцатый день рождения в кругу любящей семьи?
– Я девчонок приглашу, ну мам, ну можно? Испеку торт, куплю ситро, мы тихо будем сидеть, и уберем потом все.