Подмастерье эфироманта немного наклонила голову, при упоминании своего имени. Голос ее упал до почти беззвучного, шепота.
— Не кошек. Не кошек.
— Не кошек, — сказала Бриджит. — Значит это что-то другое. Что-то, что тебя пугает.
— Это ужасный пенни, — сказала Фолли своей маленькой банке. — Я слегка сумасшедшая, но я не дура. Если бы Бриджит знала, она бы боялась так же.
Бриджит ощутила холодок, поднявшийся по позвоночнику, и наклонилась к Фолли.
— Ты имеешь в виду… что-то с… — во рту внезапно пересохло и она сглотнула. — С поверхности?
Для созданий с поверхности не было непреодолимых препятствий для входа в Шпиль. В сущности, мелкие животные делали это регулярно. В чреве Шпиля находилось буквально сотни километров вентиляционных туннелей и труб, водных каналов, цистерн, канализационных русел и компостных ям. Металлические решетки регулярно устанавливались во всех необходимых местах, но постоянный контакт с внешней средой ухудшал их покрытие и в конечном итоге делал уязвимыми для ржавчины.
Кошки делали гораздо больше для защиты жителей любого из Шпилей, чем люди могли осознать, охотясь и убивая таких незваных гостей. Разумеется, прекрасные маленькие забияки делали бы это в любом случае не просто для еды, а потому, что им нравилось охотиться. Большинство людей склонны предполагать, что кошки охотятся исключительно на грызунов и прочую мелочь. Что было почти верно, но на самом деле, действуя совместно, стая кошек может преследовать и уничтожать жертву, значительно большую, чем они сами.
Однако, иногда чему-то слишком большому и слишком опасному для кошек удавалось войти в туннели Шпиля. Вот почему каждый хаббл использовал дезинсекторов, мужчин и женщин, которые профессионально охотились на таких хищников, поддерживали и ремонтировали защитные решетки, а также отслеживали и убивали кошмарных нарушителей, прежде чем чудовища могли начать охоту на людей в Шпиле.
Но то были дикие существа. Если бы каким-то образом аврорцы сумели обучить что-то с поверхности сражаться за них… Было немало историй, книг и драм, написанных вокруг концепции какой-то заблудшей души, как правило, после большой потери в жизни, пытающейся приручить существ с поверхности, обучить их исполнению своей воли. Эти вымышленные персонажи повсеместно встречали одну и ту же судьбу: агонию и смерть от их якобы прирученных животных.
Диких зверей нельзя было приручить. Их нельзя было контролировать. В конце концов, это и делало их дикими.
— Они чужие здесь и они хотят нас уничтожить, — сказала Фолли банке, в глазах застыла тоска, но голос был лишен эмоций. — Всех нас. Им все равно, что мы называем Шпиль домом.
— Что ж, — сказала Бриджит. — Если аврорцы действительно играют с огнем, всего лишь вопрос времени, когда они сгорят в нем.
— Однажды я видела сон о мире, — сказала Фолли. Она коротко взглянула на лицо Бриджит и снова опустила глаза. — Он весь горел.
Бриджит почувствовала, как страх сдавил ей горло и ничего не сказала. Она отвела взгляд в сторону, ожидая Роула.
Глава 30
Шпиль Альбион, хаббл Лэндинг, таверна «Черная Лошадь».
Бенедикт принес выпивку, как только бармен махнул им, и мастер Ферус с явным энтузиазмом схватил свою довольно большую кружку пива и сразу опрокинул ее.
— Боже, — покачала головой Гвен. — Я совершенно уверена, что джентльмены так не набрасываются на напитки.
Ферус опустил кружку и вытер пену с верхней губы, сияя.
— Действительно, не набрасываются. К счастью, у меня нет качеств, определяющих джентльмена и поэтому не нужно беспокоиться о джентльменском поведении. — Он махнул своей пустой кружкой бармену и сказал: — Еще, сэр Бенедикт!
Бенедикт, который только что сел, слегка улыбнулся старику, а затем, не протестуя, снова поднялся к барной стойке и вернулся обратно с огромными кружками в каждой руке и поставил их обе перед Ферусом.
Старый эфиромант лучезарно улыбнулся.
— Человек, который планирует наперед. Предвидение, всегда предвидение, это лучшая черта любого значимого человека.
— Я просто надеялся, что смогу пробовать свое пиво, прежде чем снова придется идти, — сказал Бенедикт и демонстративно глотнул из своей кружки. — Как твой чай, кузина?
— Вполне сносный, — ответила Гвендолин, но все-таки добавила в него солидную порцию меда, помешала его и отпила. Даже едва теплый чай был чаем, слава богу, и чем-то, что казалось нормальным среди всех странных событий последних нескольких дней.