— Но… ты знаешь отца. Он… всегда выполняет свои обязательства. Если он дал слово, то держит его. Когда он решает что-то сделать, ему не достаточно просто сделать это. Ему еще и надо быть лучшим. Или, по крайней мере, попытаться. Он свое отслужил. И говорит, что мне тоже важно это сделать. — Она вздохнула. — Но ведь это целый год. Я его совсем не увижу. И… и соседей и людей из этого коридора. И… и чаны, и лавку, и…
Она склонила голову и почувствовала, как ее лицо искажается печалью. Она сгребла Роула в охапку и прижала к себе, слегка раскачиваясь взад вперед.
Через пару мгновений кот пробормотал:
— Мышонок, ты мне шерсть помнешь.
Бриджит виновато дернулась и выпрямилась, ослабляя объятия.
— Ой, — извинилась она, — прости меня, пожалуйста.
Кот повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза и, казалось, задумался на мгновенье. Затем он кивнул и сказал:
— Прощаю.
— Спасибо, — сказала Бриджит.
— Не за что.
Кот пару раз махнул хвостом и спросил:
— Держащий слово хочет, чтоб ты ушла с его территории?
— Не то, чтобы он хочет, чтоб я ушла, — сказала Бриджит. — Он считает, что это важно.
Роул наклонил голову.
— Тогда это долг.
— Так он это воспринимает, — подтвердила Бриджит.
— Тогда это не вопрос для обсуждения, — ответил кот. — У тебя есть долг перед родителем. У него есть долг перед его вождем. Если он согласился одолжить одного из своих воинов вождю, то воин должен пойти.
— Но я не воин, — сказала Бриджит.
Кот посмотрел на нее наклонил голову вперед, чтобы потереться усатой мордой о ее лицо.
— Бывает много разных войн, Мышонок.
— Что это значит? — спросила она.
— Что ты молода, — сказал кот. — И не так мудра, как те, кто старше. Я мудрее тебя и я считаю, что ты должна идти. Это очевидно. Доверься более мудрой голове.
— Ты же не старше меня, — парировала она.
— Я кот, — гордо сказал Роул, — а значит я лучше распоряжаюсь своей жизнью.
— Ты невыносим, — сказала Бриджит.
— Именно, Кот. — Роул встал и плавно соскользнул на пол. Он повернулся к ней, обернув лапы хвостом.
— Почему ты хочешь обесчестить и унизить Держащего слово? Ты хочешь изменить его имя?
— Нет, конечно нет, — сказала Бриджит. — Но я же… я не такая, как он.
— Нет, — сказал Роул. — Для этого тебе надо повзрослеть.
— Я не ребенок, — возразила она.
Кот многозначительно осмотрелся и снова повернулся к ней.
— Вместо того, чтобы выполнить свой долг, ты прячешься в самом темном углу самой темной комнаты в доме. Это очень мудро. Очень по-взрослому.
Бриджит нахмурилась и сложила руки на животе, но… ничего не сказала. Она вела себя, как ребенок. Роул был прав. В общем, как и обычно, но зачем же так этим гордиться?
— Ты боишься, — сказал Роул. — Боишься уходить со знакомой территории.
Бриджит снова почувствовала, как накатывают слезы. Она кивнула.
— Почему? — спросил Роул. — Чего тебе бояться?
— Я не знаю, — прошептала она.
Роул просто сидел, уставившись зелеными глазами.
Бриджит закусила губу. Потом она сказала, очень тихим голосом:
— Я не хочу остаться одна.
— А-а-а, — протянул Роул.
Кот развернулся и исчез в густой тени зала, оставив ее замерзшей, незначительной и еще более одинокой, чем раньше.
Бриджит вытерла глаза рукавом и проглотила комок в горле. Затем встала. Она еще минуту держалась рукой за прохладные камни, пытаясь впитать в себя это знакомое ощущение, наполняющее ее силой. Роул был прав, как бы это не раздражало. У ее семьи были обязательства. Может и немного осталось от Дома Тагвиннов, но это был хороший Дом. После всего, что отец сделал для нее, всей любви, что он ей дал после смерти матери, она не могла отплатить ему унижением — даже если никому это унижением не казалось.
Это был всего лишь год. Всего лишь один… длинный… странный… одинокий… пугающий год.
Она медленно пошла к двери зала.
Когда отец открыл ее, она подняла к нему голову. Франклин Тагвинн был огромным человеком, его плечи почти перекрывали дверной проем. Руки его были толще, чем ноги у многих мужчин, а мышцы, спускающиеся от его впечатляющей шеи, были будто выточены из камня. На нем был надет белый фартук и пояс с разделочными ножами чановщика. Его взъерошенные волосы были цвета стали, а глаза выглядели усталыми и обеспокоенными.
Она попыталась улыбнуться ему. Он заслужил это.
Его ответная улыбка была усталой, и она знала, что не смогла обмануть его. Отец ничего не сказал, просто мягко обнял её. Бриджит обняла и прислонилась к нему, такому крепкому и теплому.