Бриджит вновь принялась крутить запястья, на этот раз всерьез. Они горели, но ей было все равно.
— Ох, — ужаснулась Фолли. — Она делает только хуже. Ей нужно остановиться.
Нет, — уверенно возразила Бриджит. Она почувствовала, как струйки крови скользят по ее ладоням и подушечкам пальцев и значит в кожаные ремни её впитывается немало.
— Фолли, мне нужно, чтобы ты сказала мне, когда ремни полностью намокнут.
Фолли уставилась на Бриджит своими странными, разноцветными глазами и задрожала.
— О Боже. Эм. Левому нужно побольше, как считаешь?
— Отлично, — сказала Бриджит и сосредоточилась на выворачивании и мучении собственного левого запястья. Потребовалась вечность добровольной муки, но, наконец Фолли прервала её.
— Теперь она должна попробовать.
Бриджит благодарно кивнула. Затем закрыла глаза и наклонила голову вперед. А потом, очень медленно, начала разводить запястья в стороны, растягивая стяжки.
Это было больно, ужасно больно, и не только в запястьях. Ее руки и плечи болели от напряженных усилий. Бриджит была сильной девушкой, достаточно сильной, чтобы бросить на плечо сто пятьдесят фунтов мяса и донести его из чана до стола для разделки, не останавливаясь, чтобы отдохнуть или переложить на другое плечо. Она никогда не полагала это чем-то сверхъестественным, поскольку ее отец, Франклин, мог поднять по столько же на каждое плечо и спокойно идти, напевая на ходу и даже не сбиваясь с ритма. Но, несмотря на отсутствие подобной мощи, она накинулась на аврорские ремни, призвав на помощь всю свою выносливость, решимость и безудержную силу.
И хотя огонь, казалось, охватывал её руки уже целиком, путы начали растягиваться.
Ей потребовались несколько попыток, несколько болезненных, мучительных секунд, но, когда наконец, она решила передохнуть, то почувствовала как её запястья свободно болтаются. Она еще раз, для верности, растянула промокшие ремни, а затем сумела освободить руки.
— О! — тихо возликовала Фолли. — Ох, это стоит запомнить! Потрясающе!
Бриджит поморщилась, взглянув на ободранные, кровоточащие запястья и предплечья.
— Что ж, — сказала она. — По крайней мере, начало положено. — Затем она наклонилась и принялась решительно развязывать узлы на лодыжках. — Дай мне минуту и я освобожу тебя, Фолли.
— Будет ли это иметь хоть какое-то значение, как думаешь? — спросила Фолли.
— Узнаем, когда одержим победу, — ответила Бриджит.
— Или нет.
— Когда, — твердо сказала она. В конце концов, не так давно Бриджит была связана, беспомощна и одинока в темноте. Теперь она могла двигаться, она могла видеть и у неё был друг и союзник.
Что изменилось? Что изменило ситуацию?
Она. Самостоятельно. Когда враги Шпиля Альбиона проникли за стены, праправнучка старого адмирала Тагвинна отмела желание лечь и забыться и это было и легко и безумно трудно одновременно.
Бриджит подняла голову на ученицу эфироманта и хищно оскалилась, став в этот момент, похожей, как ей показалось, на Роула.
— Неизвестно, что будет дальше, Фолли. Но, черт возьми, мы встретим это во всеоружии и стоя на ногах.
Глава 48
Шпиль Альбион, хаббл Лэндинг, территория Девяти Когтей.
Роул несся по проходам вентиляции, которые вели к центральному доминиону Девяти Когтей, не обращая внимания на маскировку. Скорость была важней.
Мышонок была в опасности, несомненно в заключении и он не мог доверить людям её освобождение с подходящей случаю жестокостью. Возможно, они захотят оставить кого-то в живых, а Роул был не готов терпеть некомпетентность, когда речь шла о его личном человеке. Он только-только обучил её.
Первый из дозорных Девяти Когтей услышал его лапы и вышел из тени, преградив путь. Но Роул, котёнок Маула, сражался за свое место с тех пор, как научился ходить. Он был большим и сильным, он был молод и быстр — и у него не было настроения терпеть такие тонкости, как правила этикета.
Роул издал боевой клич и оставил первого стража с обоими глазами, половиной его усов и одним целым, неповрежденным ухом, прежде чем позволил тому бежать. Затем помчался дальше. Запаха крови на нем было достаточно, чтобы потревожить следующую пару часовых и Роул предостерегающе зашипел в их сторону. Они следовали позади, но старались держаться подальше.