Наконец они достигли поворота, и как только они повернули за угол, воздух внезапно снова стал свежим, легких ток воздуха в тоннеле явно развеивал пыль, они остановились.
— Свет? — кашляя попросил Бенедикт.
Гвен потянулась к небольшим кристаллам на своих серьгах пальцами правой руки и усилием воли пробудила их к жизни, так же как она бы поступила, чтобы выстрелить из наруча. Крошечные кристаллы моргая засветились. Это был не особенно яркий свет, но на фоне окружающего мрака он обжигал.
Бенедикт положил раненого мужчину на землю и осмотрел его раны.
— Черт побери, — сказал он. — Барни, старина, боюсь ты протекаешь в паре мест.
Барнабас ответил сквозь сжатые от боли зубы.
— Обычно это случается только во время грандиозных попоек.
— Ну, тогда мы затолкаем в тебя пару пробок, пока не дотащим до врача.
Бриджит повернулась к Гвен и начала рвать второй слой ее юбок, пока Бенедикт осматривал повязку, которую наложила Гвен. Очевидно, он счел ее удовлетворительной, поскольку, когда Бриджит протянула ему еще ткани, он перешел к другим ранам и начал их по очереди бинтовать. Юбки у Гвен закончились раньше, чем раны у Барнабаса, оставив только один тонкий слой ткани защищать ее ноги от холодного воздуха хабла.
— Ну, давай уже, — сказал Бенедикт. — Продолжай подавать бинты.
— Я так не думаю, — сказала Гвен. — Бенни, сними рубашку, и мы разорвем ее на части.
Бенедикт взглянул на нее, затем осмотрел последний слой ее юбок и понимающе хмыкнул. Он скинул пиджак и жилет и содрал рубашку одним резким движением, передавая ее Бриджит.
Гвен иногда забывала, что ее кузен был, как и все рожденные воинами, крайне атлетически сложенным, мужественным представителем своего пола, с крепкими, гибкими мышцами. Эффект был потрясающий. Бриджит моргая смотрела на его обнаженный торс в таком изумлении, что брошенная рубашка выскользнула из ее внезапно онемевших рук.
— Ох, — сказала она. — Ого.
Гвен вскинула бровь и ухмыльнулась. Значит вот как обстоят дела с Бриджит, да? Ну хорошо. Одному Богу на Небесах ясно, что Бенедикту нужно чье-то внимание. Среди семей Высших Домов в целом, рожденные воинами считались… нежелательными — и в лучшем случае использовались как вооруженные наемники или телохранители — и уж точно не как члены Дома.
Гвен ткнула Бриджит локтем. Девушка еще раз моргнула, встрепенулась, и вернулась к раздиранию ткани, в то время как сирены воздушной тревоги не умолкали в главном атриуме хаббла.
— Держись, Барни, — сказал Бенедикт, продолжая работать. — Я знаю, что тебе больно, но думаю, что мы сумеем удержать твою душу в теле.
Барнабас ответил слабым болезненным стоном, глаза его были закрыты.
— Я все еще не понимаю, что происходит, — сказала Бриджит. — Воздушные корабли атакуют шпиль? Чьи?
— Скорее всего аврорские, — ответила Гвен.
— Но зачем им устраивать подобное?
— В основном ради экономики.
— Что?
— Правительство шпиля Аврора жадное, коррумпированное и неэффективное, — сказала Гвен. — Налоги очень высокие. Каждый хаббл конкурирует со своими соседями за финансирование и подачки от правительства, а основные правительственные дела, как правило, игнорируются. В результате их предприятия страдают и не развиваются — а население растет. Так что примерно раз в поколение или около того, аврорцы становятся агрессивными. Их флот поглощает гарнизоны, а в прошлом и целые шпили, расхищая их богатства, чтобы продлить жизнь своего шпиля, а многие их люди погибают в бою, чтобы снизить давление растущей популяции.
Бриджит озадачено переспросила:
— Они начинают войну… ради денег?
Гвен хмыкнула.
— Ты никогда от них этого не услышишь. Они всегда найдут или придумают повод. Но в итоге они всего лишь напыщенные пираты. Напряжение между их Армадой и нашим Флотом росло в течение примерно года — в основном рейды на торговцев Альбиона и небольшие стычки с флотскими судами.
— Правда, я не ожидал, что они нападут так скоро, — вставил Бенедикт. — Думаю, никто не ожидал.
Из темноты за пределами небольшого круга света от сережек Гвен раздался тихий, довольно пугающий кошачий возглас.
Бриджит напряглась и взглянула дальше в тоннель.
— Роул говорит, что кто-то идет.
— Хвала Богу на Небесах, — вглядываясь, сказала Гвен. — Возможно, это кто-то из гвардии. — Она позвала, — эй! Кто там идет?
Несколько мгновений спустя, восемь мужчин в форме гвардейцев шпилеарха шагнули в освещенное Гвен пространство. Двое из них тащили носилки, человек на них был покрыт одеялами. Еще один, со сделанным из боевого кристалла знаком отличия младшего офицера, прикоснулся пальцем к брови и сказал: