Свет снова зажегся, в этот раз один из нападавших держал световой кристалл. Четыре тела лежали на земле, совершенно неподвижные, и пока она моргала глазами, изо всех сил пытаясь привыкнуть к новому освещению, увидела Бенедикта, который держал пятого мужчину за горло, подняв его так, что сапоги едва касались пола. Кровь была на руках кузена и на его обнаженной груди.
Захватчики, державшие носилки, уронили их. Под одеялами был не раненный — они были забиты кожаными футлярами обмотанными фитилями. И хотя у них было лишь краткое знакомство с устройствами на лекции по боеприпасам, Гвен знала достаточно, чтобы узнать военные подрывные заряды, когда их увидела.
Всего в нескольких футах справа от нее, один из захватчиков стоял позади Бриджит. Он держал ее за горло одной рукой, а другой поймал ее руки за спиной. Свежие следы ожогов на плече его униформы подсказывали, что второй выстрел наруча Гвен нашел цель.
Глаза Бриджит были яростными и широко распахнутыми, ее шея была вывернута под болезненным углом. Ее захватчик уставился на Бенедикта поверх головы Бриджит, свет от кристалла отражался в его кошачьих глазах.
— Отпусти его, — прорычал вражеский урожденный воин.
Бенедикт оскалил зубы, но выпустил пятого человека, который соскользнул на пол почти как мягкое мясо из чановой и тихо застонал. Гвен потребовалось время, чтобы понять, что захватчики рассеялись, двое ближайших присели на колено, так что стоящим за ними представилось свободное пространство для выстрела. Наручи у них были готовы и нацелены — некоторые направлены прямо на Гвен. К сожалению, она не направила собственный наруч на них и, более того, была уверена, стоит ей только пошевелить левой рукой, она даже не успеет заметить их выстрелы.
— Три человека за три секунды, — сказал аврорец Бенедикту тихим, ровным голосом. — Не страшно. Но я бы схватил тебя, если бы малышке не повезло со вторым выстрелом.
Бенедикт поднял левую руку, кристалл его наруча стал разгораться.
Аврорец слегка улыбнулся и сильнее притянул Бриджит между собой и Бенедиктом.
— Насколько ты уверен в своей цели, Альбион? Выстрелишь — и мои люди убьют тебя и твою малышку. И как только вы будете мертвы, я убью эту и отправлюсь дальше.
— Стреляй в него, Бенедикт, — просипела Бриджит. — Он воняет. Да я лучше…
Аврорец слегка сжал пальцы и Бриджит резко замолчала. Он приложил губы к самому ее уху и сказал:
— Мужской разговор.
— Если я отступлюсь, — сказал Бенедикт, — ты все равно ее убьешь. Почему бы мне не прихватить с нами хотя бы тебя?
— Мое слово, — сказал аврорец. — Ты умрешь. Вот как это будет. Но ты можешь их спасти. Отступись — и я свяжу остальных и оставлю их невредимыми.
Бенедикт мгновение смотрел на другого рожденного воином в тишине. Затем сказал:
— Назовите ваше имя.
Аврорец склонил голову.
— Диего Сирьяко, мастер-сержант, Первый аврорский флот.
— Бенедикт Соррелин, гвардия шпилеарха, — сказал кузен Гвен.
— Бенедикт Соррелин, — сказал Сирьяко, — даю вам слово.
— Запомните мое имя, — сказал Бенедикт.
И затем опустил наруч со странно спокойным выражением лица.
— Запомню, — сказал аврорец. Затем он повернулся к своему товарищу и сказал:
— Стреляй по моей команде.
Между тем, наруч Гвен был направлен не на вооруженных мужчин, а на кое-что другое.
— Вы не станете, — отрезала она неожиданно холодным тоном, всячески стараясь скопировать властный негодующий тон своей матери, который та использовала лишь по особым случаям. — Если кто-нибудь выстрелит или как-либо нам навредит, клянусь Богом на небесах, что разряжу наруч в вашу взрывчатку. Это не тот конец, на который я рассчитывала, но он будет быстрым, и если я умру, защищая Альбион от аврорских захватчиков, моя жизнь окажется потраченной не зря. Можете ли вы сказать то же самое, мистер Сирьяко? А ваши товарищи?
Настал момент полнейшей хрустальной тишины.
Затем Сирьяко тихо зашипел и рявкнул:
— Не стрелять.
Зубы Бенедикта блеснули в жесткой улыбке.
— В таком случае, сэр, возможно мне стоит предложить вам капитуляцию. Мои условия будут намного более щедрые, чем те, что вы предложили мне. Отпустите молодую леди, сложите оружие, и вы будете взяты в качестве военнопленных.
Сирьяко фыркнул.
— Чтобы ваши мастера пытками получили у нас информацию? Я предпочитаю взрыв, сэр.
— Тогда мы в тупике.
Сирьяко согласно пробурчал:
— Ваша правда. Но этот баланс неизбежно изменится. Кто-нибудь придет.
— Уверяю вас, сэр, — сказала Гвен, — я без зазрения совести взорву любое количество ваших товарищей, достаточно дурно воспитанных, чтобы нас прервать.