Люди были столь же поразительны в своем разнообразии. Она всегда считала, что хаббл Монинг — самый космополитичный хаббл Шпиля, абсолютный центр культуры Альбиона, и, хотя посетители в нем не были чем-то совершенно неслыханным, многообразие населения здесь просто ни шло ни в какое сравнение.
В течение десяти минут она заметила полдюжины разных групп иностранцев, перемещающихся по улицам Лэндинга. Она увидела группу румяных олимпийцев в традиционных зелено-золотых одеждах, большинство из которых носили лавровый венок, знак своего дома, на груди, в подвесках или на кольцах. Через пять шагов от них, пара женщин с золотисто-коричневой кожей, выдающих в них нефезианцев, прогуливалась, демонстрируя длинные, широкие юбки из полдюжины тонких слоев разноцветной ткани. За ними проследовал высокий воин с почти черной кожей и голубыми глазами атланта, в форменном мундире капитана дирижабля цвета индиго, следом она заметила команду довольно маленьких, худощавых, потрепанных мужчин и женщины, на их лицах были тонкие, спиралевидные ритуальными шрамы пикеров.
— Это ваше первое путешествие за пределы хаббла Монинг, мисс Тагвинн? — спросил Бенедикт.
Бриджет довольно виновато отвела глаза от пикеров.
— Это так очевидно?
— Совершенно понятно, — сказал он. — В конце концов, около семидесяти процентов жителей шпиля Альбион вообще никогда не покидают родных хабблов.
— Думаю, это уменьшает шансы стать жертвой разбойников, — заметила она.
Бенедикт улыбнулся.
— О, разумеется. В такие команды никогда не набирают людей из собственного хаббла. Властям слишком легко вычислить их. А главари никогда не допустят подобного.
— Главари? — переспросила Бриджит. — Разве они не просто… ну, шайки мародерствующих крыс?
— Естественно нет, — сказал Бенедикт. — Слишком грубо и не организовано и потому легко остановить. Все, что они делают, должно быть скоординировано и тщательно организовано.
— Организованное ограбление?
— Да, среди прочего, — подтвердил Бенедикт. — Контрабанда, продажа опасных дурманящих средств, торговля оружием, лекарствами, людьми.
Его глаза слегка потемнели.
— Все контролируется и четко применяется гильдиями.
Бриджит заморгала.
— Гильдиями? Как гильдия чановщиков?
— Сомневаюсь, что это похоже на гильдию чановщиков в хаббле Монинг, — ответил Бенедикт. — Здесь все гильдии конкурируют между собой и большинство из них занимаются той или иной сомнительной деятельностью. Некоторые больше других погрязли в этом, но, как правило, если кому-то в хаббл Лэндинг пробивают голову, это потому, что одна из гильдий решила, что это должно быть сделано.
— Кажется, непросто управлять группой людей, которые занимаются такими вещами, — отметила Бриджит.
— В самом деле.
— Разве не проще им… просто работать честно?
Бенедикт ухмыльнулся.
— Вероятно. Но всегда найдутся те, кто думает, что просто отбирать желаемое силой легче и приятнее, чем работать над его созданием. К тому же остается больше свободного времени.
— Я не понимаю, — удивилась Бриджит. — Почему гильдиям, которые ведут себя таким образом, разрешено существовать?
— Есть много причин, — сказал Бенедикт. — Если есть закон, всегда кто-то будет нарушать его. Это человеческая природа. В гильдиях есть свой определенный кодекс поведения, которого они придерживаются, что делает их несколько менее ужасающим предприятием, чем независимая преступная группировка. Они дьявол, которого мы знаем.
Он поджал губы.
— И они чрезвычайно сильны.
— Конечно не сильнее Гвардии.
— Более мотивированы, чем гвардия, — сказал Бенедикт. — Намного сложнее отыскать, чем гвардию. И, конечно же, они не обременены ограничениями законов Шпиля. Кроме того, они еще контролируют ряд легальных предприятий, и благодаря их влиянию могут значительно изменять политику хаббла. Они умело управляют сочетанием страха, уважения, денег и профессионального мастерства, что делает конфликт с ними сложным и опасным делом.
Бриджит нахмурилась, размышляя.