— Еще раз, — сказал Конти с легким итальянским акцентом. — Больше радости. Помните: вам наконец все удалось. Миссия выполнена. Я хочу видеть это и слышать.
— Мотор, — сказал человек с ручной камерой.
— Съемка! — произнес Конти.
В толпе собравшихся вновь раздались радостные возгласы. Люди подпрыгивали, кричали и размахивали руками, хлопали друг друга по спине. Маршалл озадаченно огляделся вокруг, мучительно сознавая, что ничего не может понять.
Экберг стояла невдалеке, наблюдая за происходящим. Несмотря на крайнюю занятость в последние несколько дней, она, завидев его, всегда приветливо улыбалась, в отличие от большинства прочих киношников, которые явно давали понять, что присутствие посторонних их раздражает.
Он подошел к ней.
— Что происходит?
— Финал, — сказала она. — Апофеоз выдающегося успеха.
— Финал?
— Ну… именно это сейчас мы снимаем.
— Но… — возразил он, и тут до него вдруг дошло.
Конти снимал реакцию киногруппы на успешное завершение… неважно чего, главным тут был взрыв восторга. Похоже, продюсер спешил взять в кадр все, что работало на проект, независимо от того, как это сообразовывалось с реальностью. Концепции линейности времени для него не существовало — и Маршалл понял, что ему еще многое предстоит узнать о документальном кино.
Конти кивал, явно удовлетворенный последним дублем. Он повернулся к оператору с тяжелой камерой.
— Снято?
Тот улыбнулся и показал большой палец. Конти перевел взгляд на Экберг и заметил Маршалла.
— Вы ведь Маршалл, так? Эколог?
— Палеоэколог, да.
Конти посмотрел в свой блокнот и что-то отметил там карандашом, не снимая перчатки.
— Хорошо. И весьма кстати. — Он снова взглянул на Маршалла, на этот раз более внимательно, изучая его, словно кусок поданного ему мяса. — Не могли бы вы собрать вашу команду в теплой одежде минут, скажем, через пятнадцать? Если все вы появитесь перед камерой, это прибавит съемкам реальности.
— Что за съемки?
— Мы поднимемся на гору.
Маршалл поколебался.
— Буду рад вам помочь. Но сперва, мне кажется, пришла пора вас спросить, что именно вы здесь снимаете. Мы ничего пока толком не знаем. Не хочу показаться назойливым, но наше неведение чересчур затянулось.
Конти втянул ноздрями холодный воздух.
— Мы хотим отснять как можно больше материала до прибытия Эшли.
— Кстати, этого я тоже не понимаю. Зачем ведущей лететь сюда? Почему она не может добавить свой комментарий в Нью-Йорке, когда фильм уже будет смонтирован?
— Потому что дело не в простом комментарии, — ответил Конти. — Речь идет о документальной драме. Выдающейся документальной драме.
Маршалл нахмурился.
— Какое это имеет отношение к нашей работе? Или к коту, которого мы нашли?
Конти едва заметно улыбнулся.
— Как раз к коту это имеет непосредственное отношение, профессор Маршалл. Видите ли, мы сейчас намерены вырубить его изо льда.
Маршалл не поверил ушам, чувствуя, как по спине у него пробежал холодок.
— Вы сказали — вырубить?
— Сплошным блоком. Чтобы доставить в наше специально подготовленное хранилище. Его опечатают и начнут постепенно растапливать лед. — Конти сделал эффектную паузу. — А когда хранилище снова вскроют, этот процесс будут снимать вживую, прямо на глазах миллионов.
8
На мгновение Маршалл лишился дара речи, но оцепенение тут же прошло, сменившись плохо скрываемым гневом.
— Прошу прощения, — сказал он, удивляясь своему спокойному тону, — но этому не бывать.
Конти продолжал улыбаться.
— Нет?
— Нет.
— И почему же?
Маршалл увидел приближающегося со стороны базы Салли, которого, несомненно, привлек сюда радостный гвалт, поднятый во время съемок последнего эпизода. Кроме того, прямо с момента прилета продюсера климатолог не упускал ни малейшей возможности потереться с ним рядом, вероятно надеясь погреться в лучах его славы, а заодно при случае лишний раз попасть в кадр.
— Мистер Конти только что сообщил мне истинную причину, по которой они здесь находятся, — сказал Маршалл, когда Салли подошел.
— Вот как? — спросил коротышка. — И какова же она?
— Они хотят вырубить смилодона из мерзлоты и растопить лед перед телекамерами в прямом эфире.
Салли удивленно моргнул, но промолчал. Маршалл снова повернулся к продюсеру.
— То, что вы заполонили всю базу, помешали нашим исследованиям и вообще относитесь к нам как к приживальщикам, — это одно. Но мы не позволим вам загубить нашу находку.