- Спасибо. Ты нам очень помог. Если мы выиграем, это будет твоя заслуга. Отсюда мы никакой костер не видели. Видимо он как-то, возможно с помощью все той же магии, был укрыт от наших глаз.
- Не говори ерунды. Любой бы поступил также на моем месте.
- Хочется верить в это. А что ты там делал? Зачем отправился туда? – Трэвис подумал, что умалчивать глупо и решил рассказать, все как есть.
- Я пошел туда с Меган. Только не кричи. Знаю, ты предупреждала, но я не устоял и влюбился в нее.
- Ах, дорогой, как жаль тебя. И не потому, что я буду ругать тебя после того как война закончится. А жаль тебя, потому что ты влюбился. Я знаю любовь сильная и опасная штука. Ради нее мы способны сделать все что угодно. Я сама готова на все ради Аарона. Я понимаю тебя. Тяжело отказать тому, кого любишь. Но теперь больше не верь этой… - она хотела сказать что-то ругательное, но передумала из-за уважения к Трэвису, - Меган. Она зло. Пойми это уже.
- А вы можно подумать, прям, добро?
- Нет. Мы не лучше, но, по крайней мере, мы тебе не врем, – Аарон позвал ее. Сира улыбнулась, обняла по-дружески и побежала к своему любимому.
Трэвис понял, что его пребывание здесь лишнее и отправился ближайшему окну, откуда можно было прекрасно понаблюдать за грядущей эпичной битвой, до начало которой оставалось всего пару часов.
***
Боевой крик разорвал заряженный воздух. Заряженный не природными явлениями, а эмоциями, страшными, даже дикими эмоциями, волнением и одиноким блужданием тысячи душ, отравленных ложью, циничными манипуляциями власти. Густые облака сковали небо, и ветра безжалостно заколыхали разбросанный снег на земле, облачая мир в новое, совершенно специфическое одеяние. В одеяние войны, страха, боли и переживаний. Тьма опустилась с небес, проникая, пронизывая не только воздух, облака и землю, а еще и сердца миллионов не равнодушных к происходящему вампиров. Местность погрузилась в хаос, в бездну, в неопределенность, раздвигая границы для самопознания собственной сущности.
Настала полночь. Погода очистилась, пурга перестала пугать своими спиральными вихрями, освобождая и предоставляя возможность иному явлению произвести страх на любое живое существо. Две армии собрались по обе стороны от болот. Просвещенные были облачены в белую экипировку, а Отважные, в свою очередь, предпочли темные тона в своей одежде. Они стояли и смотрели друг на друга. У кого-то в глазах наблюдались злоба и гнев, у кого-то страх, у кого-то восхищение. Крепкие накаченные руки солдат держали автоматы, а в поясах можно было заметить кинжалы и даже некое подобие острых мечей. По команде солдаты обоих воинств нацепили защитные каски. Все ждали еще один приказ, самый главный и судьбоносный приказ - «В бой».
Долгожданный момент состоялся. Воины в черной экипировке взметнулись вверх. Сформировав в воздухе фигуру сильно похожую на полуовал. Отважные полетели на встречу своей смерти. Белые выждали момент. Ими командовал сам Аарон, хорошо укрывшись в дали от военных действии, он на расстоянии отдавал приказы при помощи закодированных жестов. Белая армия тоже поднялась вверх и летела на встречу к врагу. Через минуту расстояние между ними должно было стать смехотворным, а значит достаточным, чтобы начать беспорядочный и беспощадный обстрел. Они остановились, зависли где-то над серединой болот и мир на мгновение замер. Пушки уставились на соперников, и через секунду град пулей хлынул и обрушился на всех солдат, и на белых, и на черных.
Бронежилеты отражали пули, каски также не пропускали огонь. Единственным уязвимым местом являлись глаза. Этот промежуток в каске, предназначенный для обзора. Только выстрелы, угодившие в глаза, окончательно были способны убить, все остальные попытки пристрелить завершались не удачей, доставляя лишь небольшой дискомфорт.
Судя по падающим в болота белым и черным вампирам можно было догадаться, что некая часть выпущенных патронов попадали в цель и становились смертоносными выстрелами. Кто-то падал и мгновенно тонул в болотах, кто-то захлебывался адской смесью, состоящей из собственной крови и жидкости безобразных болот. Кого-то достреливали еще одним потоком выстрелов, служившим гвоздем, забиваемым в крышку гроба.
Обстрел продолжался несколько минут, а может и часов, поскольку время текло иначе, словно перенося в иное пятимерное измерение, где такая величина как время существует и функционирует по совершено иным законам.