Канцлер побледнел, как снег за окном.
– Но… это невозможно! Мы…
– Вы лжёте.
Тишина. Густая, давящая, как снежная лавина перед падением.
– А теперь, – Александр медленно прошёлся взглядом по лицам, – Кто-нибудь объяснит, почему двор Альдерборна вдруг озаботился наследником? Старый плут Орион ищет его среди своих поданных, раз его женщины пусты.
Пауза. Достаточно долгая, чтобы у каждого в горле пересохло. Ни звука. Даже дыхание замерло. Александр наблюдал, как капля пота скатывается по виску Эрвина.
Король улыбнулся.
– Так вот как вы служите своему королю. Работают только мои тени, а вы? Прекрасно!
Никто не обманулся. Под мягкостью его слов сквозила сталь.
– Убирайтесь.
Одиночество. Оно обволакивало его, как сгущающиеся сумерки – знакомое чувство, почти родное. Зал, огромный и пустой, звенел тишиной. Ледяной гроб для живого короля.
Тень у двери. Старый камергер Редигер, лицо которого напоминало сморщенную зимнюю грушу, склонился:
– Ваше Величество… Прорицательница раскинула кости. Говорит, видела важное.
Александр не шевельнулся. Смотрел на свою тень – длинную, острую, как клинок.
– Привести.
Когда старик исчез, король закрыл глаза.
Лаванда. Тепло. Пустота.
Она жрала его изнутри, эта чернота. Ни власть, ни кровь, ни женщины не заполняли её. Одиночество короля – не привилегия. Это проклятие.
Глава 2
Прорицательница вошла, словно струящийся дым – бесшумно, почти неосязаемо. Глаза, слишком бледные, внимательные, будто за долгие годы научились читать мельчайшие трещины в каменных плитах и на человеческих лицах.
– Говори – Александр не предложил ей сесть.
Ведьма склонила голову, но не в поклоне – а скорее, как хищная птица, которая принюхивается к своей добычи.
– Ты ищешь ключ, король. Но не от замка, не от двери… – Её голос был похож на шепот ветра в пещерах. – От той пустоты, что зияет за каждой твоей победой, Александр Греймарк. От вопроса “что дальше?”, который гложет тебя сильнее любого врага.
Греймарк усмехнулся. Ключ. Какая глупость.
– В Долине Ледяных Кристаллов, король, – продолжала она, не обращая внимания на его насмешку, – где ветер свистит в расщелинах, словно поет, а воздух выжимает тепло до последней капли… там тебя ждет ответ. Ответ на вопрос, который ты задаешь каждому завоеванному трону и который они не могут дать. Там ты встретишь не призрак и не божество, король. Ты встретишь зеркало. Зеркало, в котором увидишь не завоевателя, а человека.
Он рассмеялся – резко, холодно.
– Ты предлагаешь мне гнаться за сказками, ведьма?
– Не сказки, а твоя дорога, король. – Её пальцы сцепились, будто ловя невидимые нити. – Ты идешь по пути мести. Но есть другой…
– Довольно. – Он резко поднялся, и тень за его спиной вздыбилась, как разъяренный зверь. – Ты хочешь сказать, что в этой проклятой долине я найду что-то? Или кого-то?
Ведьма улыбнулась – и в этой улыбке было что-то жуткое.
– Я видела образ. Листья на снегу, серебро и дикие травы. Кости не врут.
– Хватит! – Голос короля ударил, как хлыст. – Ты тратишь моё время на детские басни!
Но ведьма не дрогнула.
– Ты увидишь, король. Увидишь место, о котором столько слышал в легендах и презирал. И тогда ты сам поймешь, продолжать ли давить мир своей волей… или же там найдется нечто, что заставит эту волю переосмыслить.
Он отвернулся, сжав кулаки. Глупость. Всё это – глупость.
Александр долго смотрел в окно, где метель рисовала призрачные узоры.
А потом вызвал капитана его личной гвардии. Дверь отворилась беззвучно, и в проеме возникла массивная, закованная в черный, отливающий сталью доспех фигура.
Капитан Борк.
Его лицо, обветренное и жесткое, как скальная порода, пересекал глубокий, старый шрам. Он начинался у самого виска, резко спускался по скуле, рассекая левую бровь пополам, и терялся где-то в жесткой щетине у угла сжатых губ. Шрам был белесым, контрастным на его коже, и придавал его взгляду, и без того холодному и непрерывному, дополнительную тяжесть. Он стоял навытяжку, спина – прямая как клинок, но в этой безупречной выправке чувствовалась не просто дисциплина, а грубая сила, закаленная в бесчисленных стычках.
– Борк, седлайте коней. Мы едем в Долину кристаллов, – бросил король, не оборачиваясь от окна.
Капитан склонил голову в коротком, резком поклоне. Мышцы шеи напряглись, и шрам на мгновение стал отчетливее, будто живая змея под кожей. Его голос, низкий и хрипловатый, прозвучал с каменной четкостью: