— На хвосте висит До‑17 (Бомбардировщик «дорнье».). Расстояние двести — триста метров. Держу в секторе огня!
— Ты что, Наместников, не выспался?! Какой До‑17? Если до линии фронта восемьсот километров!
— Самый натуральный! С черными крестами! — ответил Орлову Наместников.
Я выскочил в салон, протиснулся в башню и тут же проглотил ядовитую фразу, заготовленную для Сергея Метрах в трехстах, чуть левее, на нашей высоте, следом за нами шел фашистский разведчик До‑17. На крыльях и двухкилевом хвосте четко выделялись нацистские знаки.
— Не подпускай ближе ста пятидесяти метров! — крикнул я Сергею и бросился в пилотскую.
— Ну?
— Да!
— Сколько?
— Один!
— Что он, обнаглел? Запороться в такой глубокий тыл? Пошли вниз? — прогудел Орлов.
— Это лучшее, что можно сделать в нашем положении.
Орлов отдал от себя штурвал, и самолет ринулся к верхушкам простиравшегося под нами леса. Снизившись до бреющего полета, используя рельеф местности, часто меняя курс, мы продолжали наш маршрут, с секунды на секунду ожидая атаки.
— Как там, Сергей? — крикнул я в микрофон
— Идет, наглец, за нами, но дистанции не изменяет! Не пойму его, как–то странно себя ведет! Вот опять покачивает крыльями! Ну, жлоб! Дам я ему сейчас по крестам!
— Что, ближе подошел?
— Нет! Метрах в трехстах и выше метров на сто.
— Тогда не стоит. Не достанешь!!
— Хорошо, пусть только подсунется!
А погода звенела. Ярко светило солнце и, как назло, ни облака. Нервы наши были натянуты до предела, хотелось ясности. Почему же, следуя за нами уже более получаса, он не нападал?
— Может быть, боеприпасы израсходовал? — отвечая на мои мысли, сказал Орлов
— А если он следует за нами с целью маскировки, и как только выйдем на заводской аэродром Казани, сбросит бомбы по цехам?
Впереди блеснула Волга. Тонкий штрих виадуков Сызранского моста рассекал ее.
— Уже Сызрань Скоро Казань.
— Отвалил! Уходит, уходит, гад! — закричал Наместников.
Мимо нас, левее, метрах в пятистах, хищно проскользнул До‑17, держа курс к серебряной ленте Волги. Скорость его была значительно больше нашей. Вскоре он превратился в еле заметную точку
Облегченно вздохнув, Орлов с недоумением проговорил:
— Странный какой–то, обалдел, что ли, или все же прикрывался нами, чтобы проникнуть с разведывательными целями в наш глубокий тыл.
— Это он Сергея испугался. Увидел флотскую тельняшку и обомлел, — улыбаясь, ответит Кекушев.
Вскоре в лучах солнца заискрилась позолота Казанского кремля. Сделав широкий круг, мы пошли на посадку, низко проходя над шпилем башни Сюмбеки.
Подруливая к стоянке, увидели группу летчиков, окруживших двухмоторный самолет с… черными крестами.
— Это же он! До‑17!
Ничего не понимай, мы растерянно смотрели на самолет, около часа преследовавший нас.
Подрулили, нас поставили рядом с ним, а когда мы выключили моторы и спустились на землю, к нам подошли трое летчиков и, улыбаясь, стали благодарить за то, что провели их до Казани.
— Нам поручили перегнать этот трофейный самолет. Вылетели из Рязани и вскоре из–за отказа навигационных приборов потеряли ориентировку. А отклоняться от строго указанного маршрута не могли. Сами посудите, с такими знаками нас сразу бы сбили Уже хотели садиться на вынужденную посадку, подыскивали ровное поле, а тут смотрим, идет по нашему курсу самолет с опознавательными знаками Полярной авиации Ну, думаем, полярники знают, куда идут. Вот и пристроились в хвосте, держались па почтительном расстоянии, все время опасаясь, как бы ваш свирепый морячок не открыл огонь. А когда увидели Волгу и Сызранский мост, тут уже ясно, что Казань рядом. Ну, мы и оторвались от вас…