Фашистские подводные и надводные корабли не только прошли через проливы Новой Земли и вокруг ее северной оконечности — мыса Желания, но и проникли в арктические моря, дошли до пролива Вилькицкого, пиратствовали в Карском море — топили наши транспортные корабли, сжигали научные станции на островах и побережье, высаживали бандитские десанты, пока не получили достойного отпора от нашего славного Северного флота. Сколько беззаветного мужества и преданности Родине было проявлено моряками, зимовщиками и летчиками Главсевморпути, когда они вступали в неравную схватку с врагом.
В 1942 году геройски погиб ветеран Арктики ледокольный пароход «Сибиряков», который в 1932 году впервые в истории Северного морского пути в одну навигацию прошел сквозным рейсом из Мурманска во Владивосток под командованием капитана Владимира Ивановича Воронина и начальника экспедиции Отто Юльевича Шмидта. 25 августа в Карском море он встретил большой военный корабль под флагом Великобритании. Капитан парохода Качарава, зная, что в Арктике нет военных британских кораблей, объявил боевую тревогу, продолжая идти по курсу сближения. Но вот на корабле прежний флаг спущен и поднят — фашистской Германии. «Сибирякову» приказано ложиться в дрейф и сдаваться.
Новейший фашистский крейсер «Адмирал Шеер», ощетинившийся тяжелыми башенными орудиями, зенитными пушками и пулеметами, надвигался на ледокольный пароход, вооруженный по закону военного времени малокалиберными орудиями и пулеметами. На «Адмирале Шеере» уже готовили спуск катера для пленения команды и взятия секретных кодов ледовой разведки. Как вдруг «Сибиряков» повернул к расположенному неподалеку острову Белуха.
Словно остолбенев от такой дерзости, фашистский крейсер молчал, но первым же залпом 280‑миллиметровых башенных орудий он зажигает судно. Объятый пламенем «Сибиряков» начинает ответный огонь. Убит комиссар Земек Абрамович Элимелах, тяжело ранен капитан Анатолий Алексеевич Качарава. В живых из ста человек остается не более тридцати. Но бой продолжается. Уничтожены кормовые орудия, снесены мачты, труба, капитанский мостик. Сплошной огонь заставляет оставшуюся команду перейти в шлюпки, фашисты расстреливают моряков из пулеметов. Боцман Николай Григорьевич Бочурко сквозь огонь проникает в трюм и открывает кингстон, чтобы врагу не попали в руки секретные коды. Судно, объятое пламенем, тонет, вместе с ним погибает и боцман. К уцелевшей шлюпке подходит катер. Сопротивляющихся фашисты добивают, а раненых забирают в плен, в надежде узнать коды ледовой разведки.
Героически вели себя сибиряковцы и на борту крейсера, и позднее, в гитлеровских концлагерях; фашисты так и не узнали, что среди пленных были капитан и парторг корабля. Указом Президиума Верховного Совета СССР группа оставшихся в живых сибиряковцев за мужество и стойкость, проявленные в бою с фашистским крейсером, была награждена боевыми орденами, в том числе капитан Анатолий Алексеевич Качарава — орденом Красного Знамени.
Но это произойдет 29 апреля 1961 года. А пока впереди — вся война.
Утром 23 июня наша летающая лодка бросила якорь в устье реки Джарджан. Было тепло и солнечно. По узкой тропе, идущей сквозь тайгу от берега, разбитые не от физической усталости, а от свалившейся беды, мы медленно поднимались к избе, летной «гостинице» Аэрофлота.
Все население поселка Джарджан вышло нам навстречу. Разговоры были только о нападении гитлеровцев. Возмущаясь вероломством Германии, люди этого далекого таежного поселка верили в скорую победу над врагом.
В тот же день экипаж дал шифрограмму на имя Верховного командования с просьбой о немедленном отзыве в распоряжение фронта. Копия была направлена начальнику Главсевморпути — Папанину. Мы считали, что наш опыт дальних полетов в любых условиях погоды крайне необходим фронту. Таких машин, как наша, к началу войны было наперечет. Ее запас горючего позволял ходить без посадки до тридцати часов, и она могла принести большую пользу в воздушной разведке фронтовому командованию. Но никто на наши рапорты даже не ответил. Конечно, мы понимали, что волна гнева и возмущения всего советского народа рождала сотни тысяч подобных просьб, а потому нам оставалось только ждать.