В итоге у них теперь был Даниель, а Лана вспоминала все то время как непрерывающийся кошмар.
-Чтобы я еще хоть раз забеременела?! – теперь была ее «любимая» фраза, когда она злилась на него, а Роджер уже не воспринимал это настолько серьезно, как в первый раз. Тогда он действительно подумал, что она больше не решится. Но видя, как жена смотрит на сына, он все же надеялся, что та это говорит несерьезно. Он уже втайне мечтал о такой же милой девочке, как любимая жена. Ведь как бы Лана не ругалась, она в сыне души не чаяла. Как и муж. Хотя сейчас, отдыхая от подвижного и напористого малыша, они решили побыть наедине, но, не выпуская его из вида.
Джу же задумчиво сидела рядом за столом и вполуха слушала рассказы Виндейла старшего и своего отца, все чаще бросая взгляды на малышей. А потом, понимая, что ей все это не так интересно, встала и медленно направилась к детям. Она чувствовала в себе желание работать с детьми, а потому пошла на педагога. Ей, правда, еще только предстояла учеба на первом курсе.
- Какие же вы классные, - прошептала девушка, улыбаясь и присаживаясь рядом с ними на траву, затем начав играть с малышами, за что родители детей были ей очень благодарны, так как нянечек сегодня отпустили по случаю праздника.
Джу невольно задумалась о своей собственной судьбе и чувствах. Девушка была уверена, что объект ее мечтаний никогда даже не узнает о ее нежной привязанности, а потому была настроена достаточно пессимистично по поводу своего будущего. Но все равно никто другой ей был не нужен.
«Вряд ли я смогу полюбить другого, но и тот, кого желает мое сердце, никогда не обратит на меня внимание», - думала она тоскливо, абсолютно в этом уверенная.
К своим восемнадцати годам Джу практически смирилась с тем, что, скорее всего, никогда не выйдет замуж, потому что наблюдая за своей лучшей подругой, за ее родителями и за своими отцом и матерью понимала, что мечтает о такой же сильной любви. Чтобы на всю жизнь. А просто ради того, чтобы выйти замуж ей не нужно.
«Я люблю уже почти семь лет, а он маловероятно, что даже замечает мое существование», - размышляла девушка, печально вздохнув.
И чтобы отвлечься от этих горестных мыслей, она с головой окунулась в возню с малышами, которая доставляла ей искреннюю радость. Это было ее утешением и удовольствием, которыми та решила заменить собственное семейное счастье, в которое совершенно не верила.
ГЛАВА 3
Дом сидел в аудитории на лекции рядом с Алом и до сих пор с дрожью вспоминал разговор с братом накануне.
«Как он вообще мог подумать о том, чтобы уйти из университета и заниматься этим своим рисованием?» - поражался и кипел от возмущения юноша.
Он не мог без дрожи представить, как будет без своего двойняшки. Ему казалось, что они так идеально дополняют друг друга: он взбалмошен и порывист, а рядом Ал, спокойный и рассудительный. Брат всегда сдерживал его от глупостей, которые он все равно в итоге совершал и не мог отступиться, редко останавливаясь, если чего-то очень хотел. Но не будь Алессандро рядом, Дом понимал, что совершил бы этих опрометчивых поступков в разы больше. Тем более, что юноша и не жалел о них, а значит не было повода прекратить. Он вообще не привык оглядываться назад. Парень всегда видел только то, что было впереди, а потому не чувствовал сожаления ни о сделанных поступках, ни о брошенных девушках, ни о сказанных словах, ни о чем, что оставил позади. И только Ал и отец могли его иногда остановить или даже приструнить. Но если отец делал это жестко и сурово, то брат, со свойственной ему мягкостью и тактичностью, что работало, порой, намного эффективней.
«Я никак не могу отпустить его!» - думал в отчаянии Дом, осознавая, как брат положительно действует на него. Да и вообще, он был его частью.
Хотя Дом был уверен, что Ал может быть, когда захочет, не менее жесток, чем отец. И сейчас он, например, считал, что брат как раз очень жесток с ним в том, что хочет оставить одного. Брат чаще был столь же хладнокровен именно в силу своей рассудительности, чем еще сильнее напоминал юноше отца, когда тот вел переговоры или изучал собеседника. Они оба, в принципе, не выражали своих чувств и не любили показывать их никому, в отличии от него самого, когда Дом с трудом, порой, сдерживал темперамент. Именно по этой причине ему так сложно было с Ланой. И еще Дома бесило, что девчонка в семье старшая, хотя считал себя не хуже. Но так распорядилась судьба. А самое главное, в чем он не хотел и боялся сознаться самому себе, что он ревновал отца к ней. Они были слишком похожи, а потому Дом невольно чувствовал себя конкурентом сестре, а Лану отец явно любил сильнее. И именно по этой причине Дом не унимался в том, чтобы все детство и до последнего подначивал и изводил ее, разыгрывал, а чаще просто измывался над сестрой. Сейчас парень понимал, что это не было поведением родного брата, но все равно был вынужден признать, что окажись опять в том же возрасте, сделал бы опять тоже самое. Поэтому более странно было для него то, что лет в шестнадцать Ал вдруг сблизился с Ланой. А самое неприятное, брат скрывал это долгое время. Только лет в восемнадцать тот признался, хотя Дом его начал подозревать почти сразу. Они слишком хорошо знали и чувствовали друг друга. Но к тому времени, как тот ему признался, он сам уже почти угомонился и не злился на Ала, потому что Лана уже не жила с ними, выйдя замуж. И лишь это помогло не воспринять этот поступок брата так остро, скажи это Ал в шестнадцать.