Генерал каменеет, его лицо становится бледным — он похож на ожившую статую.
— Ты ни в чем не виновата.
Я жду. Вдруг он скажет, что не испытывает и никогда не испытывал ненависти ко мне.
— Мы с нетерпением будем ждать вашего возвращения, моя королева, — с поклоном произносит он.
Не оглядываясь на тех, кто еще пришел со мной попрощаться, я дергаю поводья, понукая лошадь пройти вперед и встать во главе каравана.
Рядом останавливается Терон. Он наклоняется и накрывает своей ладонью мою. Этот жест заставляет меня посмотреть ему в лицо, на его теплую улыбку и золотистые волосы, развевающиеся на ветру.
— Все будет хорошо, — заверяет Терон.
— Сомневаюсь.
Он пожимает плечами.
— Мы сможем. Найдем ключи, утрем моему отцу нос и вернем мир.
Я бросаю на него досадливый взгляд.
— Твой оптимизм раздражает.
— Но не означает, что я не прав, — ухмыляется он.
Обернувшись, я смотрю на толпу. Элисон идет к домам, Генерал — куда-то по своим делам, а Мэзер… Он стоит в окружении парней, слушая их вполуха и глядя на меня. Я отворачиваюсь, и вместе с Тероном мы едем по улицам Дженьюри.
11
Мэзер
Кабинет Уильяма нагонял тоску как ни одна другая из дворцовых комнат. Он располагался в задней части дворца, где когда-то был разбит сад. Если бы в кабинете имелись окна, то из них бы открывался вид на обледеневшие каменные фонтаны, замерзшие мертвые растения и покрытые снегом здания в южной части Дженьюри. Стены были заставлены пустыми книжными полками, два канделябра поддерживали груды оплывшего воска. Стол и три стоящие рядом с ним кресла были завалены свитками и бумагами. Когда бы Мэзер ни зашел сюда, здесь всегда царил беспорядок.
Кроме него в кабинете находились Бреннан Крю и пожилая женщина по имени Дебора — глава Дженьюри. Оба старательно держались от Мэзера подальше, чему он был премного благодарен.
Фил, раздобывший у корделлианцев еще пару-тройку бочонков с элем, еженощно угощал тех, кто не принимал участия в дворцовом праздновании. Пить-то было весело, но как только наступало утро…
Мэзер прижал руку к вене, пульсирующей на виске. Наутро голова раскалывалась от дикой боли, глаза словно выдавливало из глазниц, тело было вялым. Он прислонился к одной из полок и, морщась, старался удержать в желудке съеденный за завтраком хлеб. Хвала снегу, из-за отъезда Миры утреннюю тренировку винтерианских бойцов отменили. Сегодня Мэзеру вряд ли бы удалось провести занятие.
В комнату с кружкой в руках скользнула Элисон. Он ожидал от нее добродушных подшучиваний, но она молча подошла к нему и протянула кружку, прежде чем он успел стряхнуть с себя туман похмелья.
— Выпей, — велела она.
Мэзер покосился на нее, потом — на кружку.
— Я… что?
Элисон приложила прохладную ладонь к его влажной щеке.
— Выпей, — терпеливо повторила она.
Так она обихаживала их и отправляла на задания, когда они жили в лагере. Мягко, но непреклонно показывая свою веру в них. Ненавидеть Уильяма было легко. На ненависть к Элисон у Мэзера не хватало сил.
Он поднес кружку к губам и сделал большой глоток. Гадкий вкус обжег горло. Он будто хлебнул жижу из полежавших на солнцепеке яиц или протухшего мяса. Закашлявшись, Мэзер согнулся в три погибели: стоило сделать неверный вдох, и его бы стошнило.
— Что это? — выдавил он.
Элисон сжала его плечо.
— Средство от твоего недуга. Оно избавит тебя от головной боли и тошноты. А будешь снова пить — вспомни, какой у него восхитительный вкус. Но это же больше не повторится? — По тону было ясно, что возражений она не потерпит.
Элисон еще раз погладила его по щеке.
— Выпей его, милый. До последней капли.
Мэзер уселся на потертый ковер, подняв облако пыли. Сквозь полуопущенные веки он посмотрел, как Элисон смахнула бумаги с кресла и села рядом с Деборой. Та, кинув на него взгляд, неодобрительно покачала головой. Бреннан, привалившийся к книжным полкам, напротив, еле сдерживал улыбку, явно наслаждаясь мучениями Мэзера.
Поймав взгляд Элисон, Мэзер понял, что преподнесенный ею напиток был больше наказанием, чем лекарством. И, что уж тут скрывать, он вообще удивлялся, как ему спускали с рук подобное поведение целых четыре дня.