Глава 4
Я стоял на палубе парохода, и смотрел как за кормой исчезют огни Манхэттена. Был май 1893 года. Огромное судно, угольно-черное, с высокими трубами, дрожало от гула машины. Мы уходили в океан — в сторону Европы, домой, в Россию, к Петербургу. Пароход «Augusta Victoria» немецкой компании Hamburg-Amerikanische Packetfahrt плывет в Атлантический океан, сверкая лакированным деревом комфортабельных салонов и медью поручней. Я — пассажир первого класса, мой билет стоит больше, чем годовая зарплата рабочего, но взамен я получаю — ковровые дорожки в коридорах, шампанское по вечерам, обходительный персонал и вальсы Штрауса из оркестра, скрытого за пальмами в салоне.
Путь длинный: около двух недель до Гамбурга, затем поезд через Берлин и Кёнигсберг, еще день-два — и я в Петербурге. Впрочем, это не точно, в транспортной компании сказали, что из-за штормов иногда вместо Гамбурга судно швартуется в Бремене, но это не меняет общего маршрута.
Всю зиму я провел в Нью-Йорке, заканчивая судебные дела, читая лекции и давая интервью. Без ложной скромности можно сказать, что теперь я очень состоятельный человек. И дело не в платных лекциях и интервью, которые тоже приносили хороший доход, за денежный поток, что внезапно обрушился на мою голову, я должен благодарить банду своих адвокатов, во главе со Смитом. Хорошо иметь друзей среди мафиози… Акулы юриспруденции работали не покладая рук и не спя ночами, перевели десятки литров чернил, чтобы завалить исками американские суды. Не за бесплатно конечно, а за фиксированный процент от взысканной суммы.
Жертвами Смита помимо Соверса старшего, мошну которого мы основательно растрясли, поставив его на грань банкротства, стали и полицейский департамент Нью-Йорка, и газетчики, и даже Американское географическое общество, а так же ряд его членов. Большинство судов ещё не завершились, парочку мы проиграли, но и тех, что мы выиграли, хватило на то, чтобы основательно пополнить мой карман. Смит продолжает работать, и я надеюсь, что поток денежных средств из этого источника иссякнет ещё нескоро.
Я один, вся команда покорившая полюс уже давно убыла на родину, или к новым местам службы, и только я завис в Америке, со своими проблемами. Даже Тимоха, мой верный приказчик, занимающийся вместо меня раздолбая семейным бизнесом Волковых, ушел на «Единороге» в новое плавание, найдя в порту Манхеттена какой-то выгодный контракт. Кинули меня все, кроме Смита короче, бросили одного на чужом берегу! Эх… Ладно, зато я теперь путешествую первым классом на огромном пароходе, а не страдаю от качки в маленькой каюте зверобоя!
Рождество и новый, 1893 год я встретил в поместье Чарли Гросса, в компании Ричарда и их семьи. Принимали меня там как особу королевских кровей. Такое отношение со стороны прислуги и даже родственников братьев Гросс было мне понятно, ведь обоим я по несколько раз жизнь спас, о чем они растрепали каждому встречному. Понятно то мне это было, но и неудобно было очень сильно. Все пытались поблагодарить меня, общались подчёркнуто уважительно и даже с подобострастием, что меня сильно бесило. И только с Чарли и Ричардом, я себя там чувствовал расковано и свободно. От прочищения этого дома у меня в общем остались противоречивые чувства: с одной стороны — я был рад провести время в компании друзей, а с другой — больше я туда ни нагой!
Кстати Ричарда тоже оправдали по всем пунктам обвинения, так что мы теперь оба чисты перед Американским законом. А вот Тупун, бедолага, объявлен в федеральный розыск. Впрочем, эскимос об этом не знает, и вряд ли узнает до конца своей жизни, которую он, я надеюсь, проживет долго и счастливо.
— Мистер Волков! — Я обернулся, и увидел улыбающегося во все девятнадцать прокуренных зуба нашего капитана, Ганса Беккера. Он был одет в белоснежный китель и крутую фуражку. Говорил капитан на английском почти без акцента — Приглашаю вас составить компанию за обедом! Я познакомлю вас с достойными джентльменами, что сделали честь нашей компании путешествовать на этом пароходе! Все они просто жаждут пожать вашу руку!
Начинается… Я тяжело вздохнул, и не говоря не слова потопал за капитаном. Вот они, медные трубы, привыкнуть к которым мне еще предстоит. Каждая сволочь считает своим долгом подержать мою мозолистую руку каюра в своих потных ладошках! Достало! А ведь я когда-то хотел славы, из-за этого и начал снимать блоги про путешествия… Сбылась мечта идиота!