— Постой, — сказала Эйлин. — Какой парень?
— Выбежал из дверей соседнего бара, — сказал Уиллис. — Берт, не хочешь немного этого?
— Спасибо, — сказал Клинг и отрицательно покачал головой.
— И кричит: «Полиция, полиция!» — продолжал Уиллис.
— Когда это было? — спросила Эйлин.
— Я сказал: незадолго до одиннадцати, — произнес Уиллис. — Даже несмотря на это, если бы я считал, что Трусоватый в конце концов появится, я бы не стал отвлекаться, предоставил бы другим полицейским разбираться, что происходит в баре. Но на самом деле, Эйлин, я считал, что сегодня он уже не придет.
— И ты пошел в бар?
— Нет. То есть да. Но не сразу, нет. Я вышел из машины, спросил того парня, в чем дело. А он говорит: не видели ли вы где-нибудь поблизости полицейского, а то тут в баре кто-то с ножом. Я сказал ему, что я полицейский. И он говорит: надо зайти и отобрать нож, пока никто не пострадал.
— Ну, и ты, естественно, пошел, — сказала Эйлин и подмигнула Клингу. Клинг не стал подмигивать в ответ. Клинг взял чашку кофе и отпил. Казалось, он не слушает Уиллиса. Он был словно во сне. Эйлин даже подумала: с ним что-то не так.
— Нет, я еще немного подумал, — сказал Уиллис. — Иначе я тотчас бросился бы в бар, конечно…
— Конечно, — сказала Эйлин.
— И разоружил бы парня… Кстати, он оказался женщиной… Но при этом я беспокоился о тебе… Как ты там одна в прачечной… Как ты справишься с ним, если мистер Панталон все-таки явится.
— Мистер Панталон! — воскликнула Эйлин и рассмеялась. У нее было отличное настроение после задержания преступника, и ей хотелось, чтобы Клинг не сидел как дохлятина, а принял участие в их маленьком празднике.
— Итак, я посмотрел в окно, — сказал Уиллис.
— Бара?
— Нет, прачечной. И вижу: все спокойно. Ты сидишь рядом с женщиной, которая читает журнал.
Другая женщина втаскивает в прачечную семь тонн белья. Я решил, что в ближайшие две-три минуты ты будешь в безопасности, а я тем временем загляну в бар, улажу это дело с ножом. Главное — я считал, что Трусоватый уже не появится. Итак, я вхожу в бар, а там такая дама в очках, волосы у нее зачесаны наверх, хорошо одетая, из среднего класса, рядом лежит «дипломат». В общем, выглядит как юрист или бухгалтер, которая зашла в бар пропустить стаканчик по дороге домой. Только в руке у нее здоровенный кнопочный нож, и она размахивает им перед собой, аж воздух свистит. Во-первых, удивительно, что с ножом — дама. Во-вторых, странно, что балуется она с игрушкой, которая не является типичным дамским оружием. Ну и, конечно, у меня нет желания получить ножевое ранение, — сказал Уиллис.
— Конечно, — согласилась Эйлин.
— Конечно, — сказал Уиллис. — Тут мне приходит в голову, что не худо бы проверить, как твои дела, не появился ли Трусоватый. Но в бар обратно возвращается тот парень, что кричал на улице: «Полиция, полиция!» И говорит той психованной даме со стилетом: «Я предупреждал тебя, Грейс, этот человек из полиции». И отсюда следует, что мне придется поддерживать закон и порядок. Хотя настроения такого у меня совсем нет.
— И что же ты делал дальше? — спросила Эйлин.
Она действительно заинтересовалась. Ей никогда не приходилось сталкиваться с женщиной, у которой в руках было бы опасное оружие. Эйлин специализировалась по мужчинам. Обыкновенно она направляла пистолет в пах насильнику. Сегодня она приставила дуло к шее, в самую ложбинку под кадыком. Ствол оставил там ссадину, она заметила эту ссадину, когда надевала наручники. Но как отобрать нож у агрессивной женщины? Ее ведь не испугаешь угрозой выстрелить в пах!
— Я подошел к ней и сказал: «Грейс, у вас отличный ножик. Дайте его мне, пожалуйста».
— Это была ошибка, — сказала Эйлин. — Она ведь могла на самом деле пырнуть.
— Но не пырнула, — сказал Уиллис. — Вместо этого она повернулась к тому парню, который выбежал из бара…
— Который кричал: «Полиция, полиция!»?
— Да, и сказала: «Гарри — или как его звали, — зачем ты меня обманываешь?», разрыдалась и нож отдала не мне, а бармену, и Гарри обнял ее…
— Извините, — сказал Клинг, встал и вышел из комнаты детективов.
— О Господи! — сказал Уиллис.
— Что такое? — спросила Эйлин.
— Я забыл, — сказал Уиллис. — Он, наверное, думает, что я рассказал эту историю нарочно. Я, пожалуй, пойду поговорю с ним. Извините. Эйлин, прости.
— Конечно, — удивленно сказала она, провожая глазами Уиллиса. Она чего-то не понимала в мужчинах, с которыми работала бок о бок. Никогда. Она взяла еще кусочек пиццы. Холодный. Жаль, что ей так и не удалось рассказать о своем мужестве, решительности и ловкости в прачечной.