— Эндрю Флит? — сказал Браун и показал ему свой значок и удостоверение.
— Да?
— Вы Эндрю Флит?
— Да?
— Мы хотим задать вам несколько вопросов. Можно войти?
— Да, конечно, — сказал Флит и посмотрел мимо них в сторону лестничной клетки.
— Или вы ждете кого-то?
— Нет-нет, заходите.
Он отступил в сторону, давая им пройти. Они стояли в небольшой кухоньке. Единственное окно, обледенелое по краям, выходило на кирпичную стену дома напротив. В мойке лежала груда немытых тарелок. На столике стояла пустая бутылка от вина. Над головой от стены к стене была натянута бельевая веревка. На ней сушились спортивные шорты.
— Здесь холодновато, — сказал Флит. — Отопление сегодня почти не доходит до нас. Мы уже звонили в мэрию.
— Кто это «мы»? — спросил Браун.
— Ну, один парень из комитета жильцов. Через открытую дверь кухни они могли видеть неубранную постель. На полу у постели лежала куча грязной одежды. На стене над кроватью висела обрамленная картина с Иисусом, воздевшим руку для благословения.
— Вы живете один? — спросил Браун.
— Да, сэр, — сказал Флит.
— У вас всего две комнаты?
— Да, сэр.
Он вдруг стал обращаться к ним «сэр». Они переглянулись: видимо, он боялся чего-то.
— Можно вам задать несколько вопросов? — спросил Браун.
— Конечно. Но… гм… вы знаете, как вы сказали, я как бы кое-кого жду.
— Кого? — спросил Клинг. — Джонни?
— Да, на самом деле, да.
— Кто такой Джонни?
— Мой друг.
— Вы все еще употребляете героин? — спросил Браун.
— Нет-нет. Кто вам сказал?
— Ваш «послужной список», во всяком случае, — сказал Клинг.
— У меня нет «послужного списка». Я в тюрьме не сидел.
— Никто и не говорил, что вы сидели.
— Вас арестовали в июле, — сказал Браун. — Вам было предъявлено обвинение в ограблении первой степени.
— Да, но…
— Вас отпустили, мы знаем.
— Это был условный приговор.
— Потому что вы были несчастным затюканным наркоманом, так?
— Да, мне в ту пору очень не везло, это правда.
— Но больше вы не употребляли?
— Нет. Надо быть психом, чтобы баловаться этим.
— Угу, — сказал Браун. — Так кто этот ваш друг Джонни?
— Просто друг.
— Не дилер случайно?
— Нет-нет. Ладно вам, хватит.
— Где вы были в субботу вечером, Эндрю? — спросил Клинг.
— В прошлую субботу вечером?
— Вернее, в ночь на воскресенье. В два часа ночи. А воскресенье было четырнадцатое число.
— Да, — сказал Флит.
— Что «да»?
— Пытаюсь вспомнить. Почему вы спрашиваете? Что случилось в прошлую субботу вечером?
— Расскажите нам, — сказал Браун.
— В субботу вечером, то есть ночью… — сказал Флит.
— Или в воскресенье утром, если вам так больше нравится.
— В два часа утра… — сказал Флит.
— Ну, вы поняли, — сказал Клинг.
— Я был здесь, по-моему.
— Кто-нибудь был с вами?
— Это статья 220? — спросил Флит, имея в виду раздел уголовного кодекса, определяющий обращение с наркотиками.
— Кто-нибудь был с вами? — повторил Клинг.
— Разве вспомнишь? Это было… Когда? Три дня назад? Четыре?
— Попытайтесь вспомнить, Эндрю, — сказал Браун.
— Пытаюсь.
— Вы помните, как звали того человека, которого вы ограбили?
— Да.
— Как его звали?
— Эдельбаум.
— Вы уверены?
— Да, его звали так.
— Вы видели его с тех пор?
— Да, на суде.
— И, по-вашему, его зовут Эдельбаум, а?
— Да, его зовут Эдельбаум.
— Вы знаете, где он живет?
— Понятия не имеете, где он живет, а?
— Откуда мне знать, где он живет?
— Вы не помните, где его магазин?
— Помню, конечно. На Норт-Гринфилд.
— Но не помните, где он живет, а?
— Да я и не знал никогда. Как же я могу помнить?
— Но если бы вы захотели узнать его адрес, то заглянули бы в телефонную книгу, верно? — спросил Браун.
— Ну конечно, но зачем бы мне это делать?
— Где вы были четырнадцатого февраля в два часа утра? — спросил Клинг.
— Я сказал: я был здесь.
— Кто-нибудь был с вами?
— Если это статья… Хорошо, мы подкуривали, — сказал Флит. — Вы об этом хотели узнать? Отлично, теперь вы знаете. Мы курили травку, и я по-прежнему наркоман. Большое дело! Обыщите квартиру, если желаете. Найдете разве чуток. Слишком мало для ареста, уж это точно. Ну, вперед! Ищите.
— Кто это «мы»? — спросил Браун.
— Что?
— Кто был с вами в субботний вечер?
— Ну, Джонни… Теперь вы довольны? Что же мы тут такое делали, от чего весь мир мог пострадать?