— Как вам угодно, — сказал официант и передал список Клингу.
— Я не очень хорошо разбираюсь в этом, — сказал он.
— И я тоже, — сказала она.
— Вы думаете о красном или о белом? — спросил официант.
— О белом, — сказал Клинг.
— О сухом вине?
— Ну… конечно.
— Позвольте предложить «Пуйи Фюме», сэр. Это хорошее сухое вино с привкусом дымка.
— Эйлин?
— Да, звучит хорошо, — сказала она.
— Да, гм… «Пуи Фу Мей», пожалуйста, — сказал Клинг, перевирая французское название вина, и вернул меню официанту так быстро, словно оно обжигало ему руки. — Звучит как китайское блюдо, — добавил он, когда официант отошел.
— Ты не видел французский фильм, классический, — сказала она. — Я забыла, как называется. С Жераром Филиппом и… Мишель Морган, по-моему. Она старше его, а он очень молод, и он ведет ее в модный французский ресторан…
— Нет, не смотрел, — сказал Клинг.
— В любом случае он пытается произвести на нее впечатление, и, когда официант приносит вино, которое он заказал, он наливает глоток в свой бокал, для пробы, и отпивает чуть-чуть. И она, и официант внимательно наблюдают за ним. А он причмокивает языком и говорит: «Вино отдает пробкой». Официант смотрит на него — а ведь они все негодяи, эти официанты-французы, как ты знаешь, — и тоже наливает себе в серебряную чашечку для пробы (не знаю, как такая называется), и тоже отпивает чуть-чуть, и держит какое-то время во рту, и все вокруг наблюдают за ними, потому что знают, что они любят друг друга. А больше всего на свете французы любят влюбленных. И в конце концов официант торжественно кивает и произносит; «Да, месье совершенно прав. Вино действительно отдает пробкой». И уходит за другой бутылкой. А Жерар Филипп улыбается, и Мишель Морган улыбается, и все кругом улыбаются.
Эйлин улыбнулась.
— Это очень милая сцена.
— Я не слишком люблю иностранные фильмы, — пожал плечами Клинг. — Те, что с субтитрами.
— Этот был с субтитрами, — сказала Эйлин. — Но он был великолепен.
— Эта сцена, должно быть, очень удачная, — предположил Клинг.
— Le Diable au Corps, вот как он назывался.
Клинг смотрел на нее, не понимая.
— Название, — сказала она, — означает «Дьявол во плоти».
— Это хорошее название, — подтвердил Клинг.
— Да, — сказала Эйлин.
— «Пуйи Фюме», — сказал официант и вытащил пробку. Он вытер горлышко бутылки салфеткой и налил немного вина Клингу в бокал. Клинг посмотрел на Эйлин, поднял бокал, поднес к губам, отпил чуть-чуть, подержал во рту, поднял брови и произнес:
— Это вино отдает пробкой.
Эйлин рассмеялась.
— Пробкой? — удивился официант.
— Я шучу, — объяснил ему Клинг. — Вино отличное.
— Потому что на самом деле, если…
— Нет-нет, вино отличное, правда.
Эйлин продолжала смеяться. Официант нахмурился, когда наливал ей, и затем наполнил бокал Клин-га. Он все еще хмурился, когда отошел от их столика. Они подняли бокалы.
— За деньки золотые и бурные ночи! — торжественно провозгласила Эйлин.
— Твое здоровье, — сказал Клинг.
— Мой дядюшка Мэтт всегда произносил этот тост, — сказала Эйлин. — Он пил как лошадь. — Она поднесла бокал к губам. — Было бы забавно, если бы вино и в самом деле отдавало пробкой, верно? — сказала она и сделала маленький глоток.
— Ну и как? — спросил Клинг.
— Нет-нет, очень вкусно. Попробуй, — сказала она. — По-настоящему теперь.
Он отпил.
— Хорошее?
— Да, — кивнул он.
— Вообще это была Мишелин Пресл, по-моему, — сказала она. — В главной роли.
Несколько секунд они молчали. На реке загудел буксир.
— Ну, — сказала она, — над чем вы сейчас работаете?
— Над тем убийством, о котором нам донесли, когда ты там была в субботний вечер.
— Ну и как это все выглядит?
— Загадочно, — сказал Клинг.
— Благодаря этому становится интересно, — сказала Эйлин.
— Наверное.
— Мой материал никогда не представляет собой загадку. Я всегда работаю приманкой для какого-нибудь психа в надежде, что он попадется на крючок.
— Я бы не хотел оказаться на твоем месте, — сказал Клинг.
— Да, порой становится страшно.
— Не сомневаюсь.
— Ну так вот. Угадай, как я пошла работать в полицию.
— Расскажи.
— Это все дядюшка Мэтт. В те деньки золотые и в те бурные ночи он сильно пил. Он был полицейским. Я любила его до смерти, поэтому я решила, что тоже пойду работать в полицию. Он работал в сто десятом участке в Риверхеде. Пока его не убили в баре. Он был даже не на службе. Просто сидел и потягивал виски, когда вошел какой-то негодяй с обрезом и с красным клетчатым платком на лице. Дядюшка Мэтт потянулся за своим служебным пистолетом, и тот парень пристрелил его. — Эйлин помолчала. — Тот негодяй взял из кассы пятьдесят два доллара тридцать шесть центов и ушел. Я все надеюсь, что когда-нибудь его поймают. Обрез и красный клетчатый платок. Я пристрелю его, не моргнув глазом.