— Если кто-нибудь, связанный с шоу, занимается наваром на билетах, то — да. Здесь возникает «лед».
— Короче говоря, человек, который заведует кассой…
— Это наш менеджер труппы.
— Ваш менеджер труппы или кто-то другой берет эти невостребованные билеты на места в партер и продает брокеру — или нескольким брокерам — по цене, которая выше установленной за билет.
— Да, это называется «льдом». Разница между законной ценой за билет и тем, что получает за билет «снежный человек».
— Иногда двойную цену, так?
— Ну, я не знаю, как на самом деле. Как я сказал…
— Восемьдесят долларов за билет стоимостью в сорок долларов — такое возможно?
— Возможно. Если очень популярный мюзикл.
— Вроде «Жирной задницы».
— Да, но никто…
— И тогда брокер возьмет билет, за который он заплатил восемьдесят долларов, и продаст клиенту за сто пятьдесят, так?
— Вы уже говорите про «скальпирование». «Скальпирование» противоречит закону. Брокер театральных билетов может превышать обозначенную в билете цену только на два доллара за билет. Больше нельзя. Согласно закону.
— Но ведь есть брокеры, которые нарушают закон.
— В этом состоит их бизнес, но не мой.
— Кстати сказать, — заметил Карелла, — «лед» также противоречит законодательству.
— Он может противоречить закону, — сказал Картер, — но, по моему мнению, он никому не вредит.
— То есть это просто преступление без жертв, так? — спросил Мейер.
— На мой взгляд.
— Наподобие проституции, — уточнил Мейер.
— Ладно, проституция — это другой вопрос, — сказал Картер. — Девушек превращают в жертв, конечно. Но что касается «льда»… — Он пожал плечами. — Давайте предположим, что кто-то в кассе зарабатывает «лед». Такой человек не крадет места в партере, как вы знаете. Если билет стоит сорок долларов, он положит сорок долларов в кассу, прежде чем отдаст его брокеру.
— За двойную цену, — сказал Карелла.
— Это не важно. Главное — это то, что шоу получит сорок долларов, которое оно должно получить за билет. Шоу не теряет денег на билете. И инвесторы не теряют денег.
— Но люди, которые заняты в «ледяной» операции, зарабатывают кучу денег.
— Ну, не такую уж кучу, — сказал Картер и пожал плечами. — Сказать вам по правде, если брать некоторые спектакли, к каким я имею отношение, то ко мне приходили менеджеры и предлагали заработать «лед», но я всегда отклонял такие предложения. — Картер улыбнулся. — Зачем иметь неприятности из-за мелочи?
— Но вы сказали, что целая сотня мест…
— Верно.
— При наваре в сорок долларов за каждое место это составляет четыре тысячи долларов за спектакль. Сколько спектаклей бывает в неделю, мистер Картер?
— Восемь.
— Умножаем на четыре тысячи и получаем тридцать две тысячи в неделю. Это составляет примерно… Сколько, Мейер?
— Что? — произнес Мейер.
— В год.
— А-а… Около двух миллионов долларов в год. Примерно миллион шестьсот-семьсот.
— Это мелочи, мистер Картер?
— Ну, знаете, «лед» в шоу обыкновенно делится. Иногда на четыре-пять частей.
— Ну, скажем, делится на пять частей, — предположил Карелла. — Это все равно составляет примерно двести-триста тысяч долларов навара на человека. Это большие деньги, мистер Картер.
— Но за них не стоит идти в тюрьму, — сказал Картер.
— Тогда зачем вы делаете это? — спросил Мейер.
— Простите, не понял? — сказал Картер.
— Зачем вы берете «лед» с «Жирной задницы»?
— Это официальное обвинение? — спросил Картер.
— Да, — сказал Карелла.
— Тогда, может быть, я должен позвать адвоката?
— Может быть, вы должны прежде выслушать нас, — сказал Карелла. — Вы все время порываетесь звонить адвокату.
— Если вы обвиняете меня…
— Мистер Картер, верно ли, что Салли Андерсон была курьером в вашей «ледяной» операции?
— В какой «ледяной» операции?
— Мы слышали, что Салли Андерсон передавала билеты на забронированные места различным брокерам и собирала с них наличные за эти билеты, а затем приносила наличность менеджеру труппы. Это правда; мистер Картер? Не была ли Салли Андерсон, по сути, сборщицей навара в вашей «ледяной» операции?
— Если кто-нибудь у меня в театре получает «ледяной» навар…
— Кто-то получает, мистер Картер.
— Но не я.
— Давайте еще кое-что проясним, — нажал Карелла.
— Нет, давайте позвоним моему адвокату. — Картер снял трубку.