Он взялся за воротник обеими руками и скрутил его.
Внутри словно было что-то жесткое.
Он снова покрутил воротник. Послышался легкий хруст. Внутри воротника, кроме капюшона, было еще что-то. Он отнес куртку к постели. Он сел на край постели среди трусиков и лифчиков. Он снова ощупал воротник. Да, внутри определенно что-то было. Он быстро расстегнул «молнию».
Вначале он был разочарован.
В руках он держал конверт, сложенный несколько раз в длину, чтобы он уместился в воротнике с застежкой-«молнией». Он развернул конверт. Письмо было адресовано Салли Андерсон. Он поглядел на обратный адрес в левом верхнем углу. Имя ему ничего не говорило, но место сразу проливало свет. Если он не нашел самого кокаина, то, возможно, он нашел первичный источник кокаина. Он сунул руку в конверт и извлек письмо, написанное от руки. Он начал читать. При этом он слышал, как тикают его часы. Он понял, что задержал дыхание. И вдруг он захихикал.
Ну, теперь начинаем действовать, подумал он. Приходит наше лучшее время. «Кадиллаки» и кубинские сигары, шампанское и икра! Продолжая хихикать, он сунул письмо в передний карман. Потом он прикинул, насколько безопасно выходить из квартиры через дверь. Решил, что безопасно, и отправился к Эмме, торопясь сообщить ей радостные вести.
Детективы застали Алонсо Квадрадо голым, когда пришли к нему в четыре часа дня. Они посчитали это благоприятным обстоятельством. Голый человек чувствует себя неловко перед одетым. Поэтому у взломщиков квартир бывает преимущество, когда они врываются в спальню к спящему: голый человек вскакивает с постели, а перед ним — грабитель в плаще и с пистолетом. Алонсо Квадрадо принимал душ в раздевалке «Ассоциации христианской молодежи» на Ландис-авеню, когда вошли два детектива. На обоих детективах были плащи. На одном была шляпа. На Квадрадо не было ничего, кроме мыльной пены.
— Привет, Алонсо, — сказал Мейер.
Голому Квадрадо попало мыло в глаза.
— Черт! — воскликнул он и стал поливать водой лицо. Он был очень худ, а лицо у него было бледное и желтоватое. Пышные усы казались огромными.
— Мы хотим задать вам еще несколько вопросов, — сказал Карелла.
— Ну, вы выбрали время… — произнес Квадрадо.
Он ополоснулся под душем, выключил воду, взял полотенце и стал вытираться. Детективы ждали. Квадрадо обернул полотенце вокруг бедер и прошел в раздевалку. Детективы проследовали за ним.
— Я только что играл в гандбол, — сказал он. — Вы играете в гандбол?
— Играл когда-то, — ответил Мейер.
— Самая хорошая игра, — сказал Квадрадо, сел на скамью и открыл дверцу одного из шкафов. — Ну, о чем будем говорить на этот раз?
— Вы знаете, что ваша кузина умерла? — спросил Мейер.
— Да, я знаю. Похороны завтра. Но я не пойду. Ненавижу похороны. Вы не бывали на испанских похоронах? Не видели, как все эти старушки бросаются на гроб? Это зрелище не для меня.
— Ей нанесли раны острым предметом, вы знаете?
— Да.
— Можете предположить, кто это сделал?
— Нет. Если бы Лопес был еще жив, я бы сказал, что это он. Но он тоже умер.
— Больше ничего предположить не можете?
— Послушайте, вы знаете, чем она занималась. Это мог быть кто угодно.
Он вытирал ноги. Он потянулся к шкафу, вынул пару носков и стал натягивать их. Интересно, как люди одеваются, подумал Мейер. Все люди делают все по-разному, никто одинаково не грызет початок кукурузы. Трудно найти двоих, кто одинаково одевается. Почему Квадрадо начал с носков? С черных носков к тому же. Не собрался ли он на прослушивание для съемок порнографического фильма? Не наденет ли он сейчас ботинки раньше, чем трусы или брюки? Одевание — это еще одно таинство жизни.
— Чем она занималась?
— Ну, не совсем занималась, но все же. Работала над вопросом, примерно так.
— И что же это было?
— То единственное, что она унаследовала от Лопеса.
— Ну, говорите, не стесняйтесь, — сказал Карелла.
Квадрадо снова потянулся к шкафу. Он снял с крючка трусы и надел.
— Это ремесло Лопеса, — сказал он и потянулся в шкаф за брюками.
— Торговля наркотиками?
— Да, у нее был список.
— Какой список?