– Знаешь, о чем я жалею? – спросил Карелла.
– О чем?
– О том, что это дело попало к нам.
Смотритель здания на улице Норт-Кэмпбел, в котором жила Салли Андерсон, не обрадовался, когда они пришли. Его разбудили около часу ночи и допрашивали двое детективов, и потом он не мог заснуть до половины третьего, а в шесть надо было вставать – выставлять на улицу мусорные баки к приезду уборочных машин, затем надо было почистить тротуар от снега, и сейчас было без десяти двенадцать, и он проголодался, хотел съесть свой ленч и не имел никакого желания разговаривать с ещедвумя детективами, тем более что он даже не видел, что произошло, и почти не знал девушку.
– Я только знаю, что она живет в этом доме, – сказал он. – Зовут ее Салли Андерсон, она проживает в квартире «3-А». – Он говорил о девушке в настоящем времени, будто та была жива... Да если и нет – какое это имеет к нему отношение?
– Она жила здесь одна? – спросил Карелла.
– Насколько я знаю.
– Что это значит?
– Ах, эти молодухи, нынешние-то! С кем они живут? С одним хахалем, с двумя, с другой шалавой, с кошкой, с собакой, с золотой рыбкой – кто знает? Да и кому какое дело?
– Но, насколько вам известно, – терпеливо настаивал Мейер, – она жила здесь одна.
– Насколько мне известно, – сказал смотритель. Он был седым и сухопарым, он прожил всю жизнь в этом городе. И днем, и ночью бывали ограбления в этом здании, да и в других зданиях, где ему приходилось работать раньше. Преступления ему были не в новинку, и подробности его не интересовали.
– Вы позволите нам взглянуть на квартиру? – спросил Карелла.
– Пожалуйста, – ответил смотритель, проводил их наверх и отпер дверь.
Квартира была маленькая, эклектично обставленная: старинные и современные вещи бок о бок. На кожаной кушетке лежали подушки, на полу – ковер, на стенах висели забранные в рамки афиши различных представлений, в том числе ныне популярной «Жирной задницы». У двери в ванную комнату висело несколько профессиональных фотографий девушки в трико в различных балетных позах. Висел плакат балетной труппы «Садлерз-Веллз». На кухонном столе стояла бутылка белого вина. Ее календарь-ежедневник они нашли у телефона в спальне, на ночном столике рядом с кроватью – огромным королевским ложем, укрытым лоскутным одеялом.
– Ты звонил в лабораторию? – спросил Мейер.
– Они уже закончили, – кивнул Карелла и взял в руки ежедневник. Это был крупный блокнот, в котором листы соединялись при помощи пружинки: каждая страница открывала очередной день. Большая оранжевая пластмассовая скрепка играла роль закладки на странице двенадцатое февраля.Мейер извлек записную книжку и стал записывать, какие встречи были назначены с начала месяца. Он переписывал назначения на четверг, 4 февраля, когда в дверь позвонили. Детективы переглянулись. Карелла пошел к двери, отчасти предполагая, что пришел смотритель – потребовать ордер на обыск или что-то в этом духе. За дверью стояла девушка.
– Ах! – сказала она, увидев Кареллу.
Она посмотрела на номер на дверях, словно усомнилась, не перепутала ли квартиру. И нахмурилась. Она была высокого роста, пять футов девять дюймов, гибкая, восточного типа, с черными как ночь волосами и раскосыми глазами. Она носила черную куртку поверх синих джинсов и высокие черные сапоги. Сдвинутая набок желтая лыжная шапочка закрывала одну бровь. Длинный черно-желтый шарф свисал почти до колен.
– Я вас знаю? – спросила она.
– Не думаю, – ответил Карелла.
– Где Салли? – спросила она и стала всматриваться в квартиру. В глубине появился Мейер: он вышел из спальни и теперь стоял в гостиной. Оба были одеты в плащи. Она снова быстро взглянула на Мейера и потом на Кареллу.
– Что все это значит? – спросила она. – Что здесь происходит?
Она отступила на шаг, быстро взглянула через плечо в сторону лифта. Карелла отлично знал, о чем она думает. Двое незнакомцев в плащах, никаких признаков ее подруги Салли – она застала в квартире грабителей.
– Мы из полиции, – сказал он, чтобы она не паниковала.
– Вот так, да? – с сомнением произнесла она и снова обернулась к лифту.
Местная, решил Карелла, и почти улыбнулся. Он извлек кожаный футлярчик из кармана, открыл его и показал девушке свой значок и удостоверение.
– Детектив Карелла, – сказал он. – Восемьдесят седьмой участок. А это мой напарник, детектив Мейер.
Девушка наклонилась, чтобы разглядеть значок. Она наклонилась от пояса, не сгибая ног и спины.
Танцовщица, решил Карелла. Она выпрямилась снова и поглядела ему прямо в глаза.
– Что случилось? – спросила она. – Где Салли?
Карелла колебался.
– Скажите нам, кто вы? – сказал Карелла.
– Тина Вонг. Где Салли?
– Что вы здесь делаете, мисс Вонг? – спросил он.
– Где Салли? – снова спросила она и мимо него прошла в квартиру. По всей видимости, она бывала здесь. Вначале она прошла на кухню, затем в спальню и снова вернулась в гостиную, где ее ждали два детектива. – Где Салли? – повторила она.
– Она ждала вас, мисс Вонг? – спросил Карелла.
Девушка не ответила. Ее взгляд нервно перебегал с одного детектива на другого. Карелла не хотел говорить пока – не сейчас, – что Салли Андерсон погибла. В утренних газетах сообщения о ее смерти не было, но в дневных выпусках оно могло появиться и скорее всего уже сейчас появилось на газетных прилавках. Знает ли Тина на самом деле, что Салли погибла? Карелла хотел услышать эта от нее.
– Она ждала вас? – снова спросил он.
Девушка посмотрела на часы.
– Я пришла на пять минут раньше, – сказала она. – Все-таки скажите мне, что здесь происходит? Ее ограбили?
Эта девушка местная, подумал он. Ограблениевсегда путают с квартирной кражей со взломом -только полиция умеет отличить одно от другого. В полиции путают другое – не могут отличить одну степень взлома от другой.
– Что вы собирались делать? – спросил Карелла.
– Делать?
– С мисс Андерсон.
– Перекусить и затем – в театр, – сказала Тина. – У нас дневной спектакль, в час тридцать. – Она положила руки на пояс и снова спросила: – Где она?
– Умерла, – сказал Карелла и внимательно посмотрел ей в глаза.
У нее в глазах он мог прочесть только подозрительность. Ни шока, ни внезапного горя, только подозрительность. Она поколебалась минуту и сказала:
– Вы меня обманываете.
– Если бы!
– Что значит – умерла? -произнесла Тина. – Я видела ее вчера вечером. Умерла?
–Ее труп нашли в половине первого ночи, – сказал Карелла.
Теперь у нее в глазах появилось что-то новое: она поверила. И затем запоздалый шок. И затем что-то похожее на страх.
– Кто это сделал? – спросила она.
– Мы еще не знаем.
– Как? Где?
– Здесь, внизу, перед этим домом, – сказал Карелла. – Ее застрелили.
– Застрелили?
И вдруг Тина расплакалась. Детективы следили за ней. Она покопалась в сумке, которая висела у нее на плече, нашла салфетку, вытерла глаза, снова заплакала, высморкалась и снова стала плакать. Они молча смотрели. Оба чувствовали неловкость от ее слез.
– Извините, – сказала она, снова высморкалась и стала глазами искать пепельницу, куда бы выбросить скомканную салфетку. Она вытащила из сумки другую салфетку и снова приложила к глазам. – Извините, – пробормотала она.
– Насколько хорошо вы ее знали? – мягко спросил Мейер.
– Мы очень хорошие... – Она осеклась, чтобы поправиться, понимая, что заговорила о Салли Андерсон так, словно та еще жива. – Мы были очень близкими подругами, – тихо сказала она.