Сумрак за ними не пошел. Его красные глаза видели только одно: на земле, менее чем в шести футах от него, извивался и стонал человек. Он был повержен. Он был беспомощен. И Сумрак пошел в атаку.
Бык, бросающийся на объект поблизости, всегда закрывает оба глаза. Корова, в отличие от быка, в таких ситуациях глаз не закрывает. Наверное, этим (а может, и нет) объясняется убеждение испанцев в том, что бои быков менее опасны, чем бои коров. Множество матадоров обязаны жизнью этой манере быков зажмуриваться.
Плотно закрыв оба глаза, Сумрак швырнул свою тушу массой в две тысячи фунтов на повергнутого работника. Голова опущена, морда вжата в шею, короткие рога почти касаются земли.
Внезапно он осознал: что-то пошло не так.
И тут же нечто тяжелое упало сбоку на его опущенную морду, при этом новая, невыносимая боль разорвала окровавленные ноздри.
Сумрака повело в сторону. Он отвернул от цели и вскинул голову, чтобы освободиться от невидимого мучителя.
В результате его убийственные рога лишь скользнули по распростертому на траве человеку. Заостренные копыта вообще его не коснулись. Зато исчезла тяжесть на боку бычьей морды, и в ноздри больше ничего не впивалось.
Сумрак приостановился, открыл глаза и стал озираться. В ярде или двух от него поднималась на лапы лохматая собака, сброшенная с головы быка после нескольких резких рывков.
Что же заставило Лэда броситься на помощь человеку, которого он ненавидел, и вступить в поединок с четвероногим созданием, никаких дурных чувств к которому он не испытывал?
Для собак все люди — это боги. И возможно, Лэд почувствовал потребность спасти от нападения животного даже такого бога, к которому питал отвращение. А может, дело вовсе не в этом. В нашем распоряжении есть только факты. И они сводятся к тому, что колли, направлявшийся к зовущей его Хозяйке, повернул назад и стал защищать своего врага.
Со скоростью, невероятной в столь крупной и спокойной собаке, он налетел на быка, вцепился в разорванные ноздри и сломил ураганную атаку.
Тем временем Сумрак переводил пышущий злобой взгляд с подбегающего пса на воющего человека. Пес может подождать. Первым и главным удовольствием для быка было убить человека.
Он опять наклонил морду. Но прежде чем голштинец успел придать своей огромной туше ускорение — прежде чем он успел закрыть глаза, — между ним и его добычей снова возникла собака.
Одним прыжком Лэд очутился у бычьего носа. И опять его белые клыки вонзились в порванные ноздри. Пришлось Сумраку прервать атаку, чтобы придавить колли к земле. Это представлялось ему не более трудным, чем прибить надоедливую муху.
Сумрак боднул прицепившуюся к нему собаку с намерением расплющить ее об землю своим стенобитным лбом и короткими рогами. Но Лэда там уже не было. Каким-то образом он был слева, его корпус находился вне опасности, а его зубы — в левом ухе быка.
Бычья голова дернулась и отправила Лэда в головокружительный полет. Несколько раз он перекувырнулся в воздухе, но едва коснулся земли, как сразу очутился на четырех лапах — и бросился в атаку, пока его неповоротливый противник не оценил расстояние для нового рывка на работника. Молниеносный укус в кровоточащие ноздри, и очередное нападение предотвращено.
Яростно фыркающий бык внезапно сменил план кампании. По-видимому, его первоначальный расчет был ошибочным. Это человек может подождать, а вот с собакой надо разобраться в первую очередь.
Сумрак развернулся на месте и со скоростью курьерского поезда двинулся на Лэда. Колли пустился наутек. Но не так, как подобает побежденному псу — с поджатым хвостом. Нет, хвост весело вилял из стороны в сторону, когда Лэд на полной скорости скакал всего на шаг или два впереди погнавшегося следом быка. Он даже посматривал на бегу через плечо, подзадоривая преследователя.
Лэд был в полном восторге. Редко доводилось ему испытать столь безоглядное, столь безудержное счастье. Все озорство, что сдерживалось в нем воспитанием и Законом, вырвалось наружу.
Слепой натиск, как это водится у быков, был короток. Открыв глаза, Сумрак увидел, что пес всего в десяти футах впереди и что он удирает что есть мочи. И опять голштинец бросился за ним.
Три такие атаки, одна за другой, привели преследователя и убегающего к реке.