От сиденья в одном положении при чистке оружия у меня затекла спина, хотелось погрузиться в горячую ванную, позволить мышцам расслабиться и смыть усталость сегодняшнего дня.
Я медленно поплелась к лестнице, неся на плече огромную сумку с тяжёлым оружием. Мне нужно было ещё зайти к Софи, попросить мазь для больной лодыжки и немного отдохнуть перед ужином.
Коридор второго этажа встретил меня полутьмой и зловещими тенями, что отражались в свете дрожащего огня на стене. Будь я впечатлительной барышней, то не пошла бы дальше, а поменяла бы постоялый двор. Этот был далеко не самый лучший. Но сейчас меня волновало только наличие кровати. Можно даже без матраса, но с одеялом и подушкой. И горячая вода, что смоет с меня пот.
Дверь справа от меня резко распахнулась, как будто человек за дверью ждал кого-то.
Из неё вышел Алекс, одетый лишь в брюки и с мокрыми волосами. Красивое рельефное тело. На его плече красовалась наколотая руна. Сильные руки, покрытые небольшими светлыми волосами, были натренированы изнуряющими боями. Видно было, что этот парень за собой следит.
— О, Льдышка, ты ко мне? — улыбаясь проговорил он.
Он замечает, как я осматриваю его тело и отмечаю каждую деталь.
— Что нравится? — делая шаг назад и пропуская меня в комнату, говорит он. — Ты не стесняйся, проходи, скоротаем время до ужина.
В его глазах плещутся смешинки. Он знает уже мой ответ, но всё равно пытается вывести меня на эмоции.
Я выгибаю бровь, показывая всем видом, что он в пролёте и коротать ему со мной нечего.
— Где комната Софи? — решаюсь спросить у него.
Нам говорили в каких комнатах мы ночуем, но честно, я особо не слушала, кто где будет спать. Главное я помню свою, а всё остальное не особо важно.
— Это единственное из-за чего ты меня побеспокоила? — лениво оперевшись на косяк двери и впившись в меня взглядом поинтересовался он.
— «Беспокоить тебя может геморрой в заднице, а я просто спросила» — захотелось ему так ответить, но из-за своей усталости срываться на невиновного не хотелось.
— Напротив твоей комнаты. — прикрывая дверь, проговорил Алекс.
— Стой, мне нужно извиниться. — начала говорить я — Мне не стоило так грубо тебе отвечать. Нам с тобой ещё работать вместе, и мне не хотелось бы каких-то непониманий и взаимной неприязни между нами.
— «Мне хватает её с командиром» — тут же пронеслась мысль в голове.
— Извинения приняты! — как-то надменно — шутя ответил он и закрыл дверь в комнату.
Дойдя до комнаты нашей целительницы, я тихо постучала в дверь. Она могла ещё отдыхать и, прерывать чей-то сон не особо хотелось.
Спустя пару минут ответа так и не последовало, поэтому я уже повернулась идти в свою комнату, как дверь распахнулась.
— Ой, это ты?! Проходи, — пропуская меня внутрь её комнаты, мельтеша, сказала она. — Извини, я только закончила мыльные процедуры.
Это было видно по ней. Закутанная в тонкую тряпицу, с мокрыми волосами и голыми ногами.
А если бы за дверью сейчас был бы озабоченный воин, а не я? Пришлось бы ей несладко.
— Мне нужна мазь от растяжения и какой-нибудь укрепляющий отвар.
— Что у тебя болит? — спросила она.
Нахмурившись, начала рассматривать меня более пристально. Потом она подошла ко мне совсем близко и начала смотреть на меня через призму своей силы.
— У тебя небольшое растяжение и сильное переутомление. Когда ты последний раз высыпалась? Хмм… Рука у тебя повреждена старой раной и до конца срастись не успела. И, вообще, если честно, ты пила настойки, которые прописывали тебе лекари? Как можно так халатно относиться к своему здоровью? Хочешь остаться калекой?
На меня посыпалась тысяча вопросов, на которые у меня были ответы, но доказывать что-то целителю — пустое дело.
Особенно — когда сил у тебя осталось только на тёплую ванну и сон.
— Сейчас я дам тебе мазь, которую ты нанесёшь сейчас и перед сном. Толстым слоем! — накидывая на себя одежду, проговорила Софи. — А сейчас мы пойдём на кухню, и я заварю травы. Это поможет лучше, чем настойки, которые мы готовим в Ордене. Эти травы собирает моя бабушка. Она известная знахарка в деревне, от неё даже горькие пьянчуги с пропитой печенью выходят здоровыми!
Она говорила это с такой гордостью за свою бабушку, что неосознанно я уже начала уважать её родственницу.