— Леша, а тебе сколько было, когда женился? — Юля уже во второй раз зазвала Кашлинского пообедать в соседнем с офисом кооперативном кафе.
— Двадцать два, дурной был. А что?
Когда Леша ел, он всегда снимал очки. Во-первых, они ему были не нужны, носил он их исключительно для солидности. Во-вторых, он всегда наклонялся к тарелке, а не подносил ложку или вилку ко рту. Он наклонялся, очки сползали, а иногда и просто падали с носа. Юля еще в первый раз обратила внимание на эту плебейскую манеру, но успокоила себя тем, что это — не самый большой недостаток. Будет надо — переучит.
— Да так, интересно. Очень вы разные, — Юля старалась казаться безразличной. На всякий случай отвлекла просьбой. — Салфетки передай, пожалуйста.
— Держи. Кстати, заметила, кооператоры не режут салфетки на четвертушки, как в общепите.
— Ну при таких ценах могут себе позволить! — Юля рассмеялась.
— Да, мы разные. Я потому и детей с ней не хочу. Все равно, рано или поздно разведемся. Потом еще алименты платить. Вот это — на фиг!
— Ты вообще детей не хочешь?
— Нет, вообще надо. Но это, когда правильную жену найду.
Юля внимательно посмотрела на Лешу. Не намек ли? Но тот в очередной раз наклонился к тарелке с супом, и Юля с грустью отметила, что Леша начинаетлысеть. А у Вадима шевелюра была ого-го какая!..
* * *Марлен уже давно понял, о чем Вадим толкует битых двадцать минут. Но продолжал прикидываться. Переспрашивал, уточнял, делал вид, будто что-то недопонял или уже забыл. Ему не давала покоя одна мысль: что еще затеял Осипов?
То есть само предложение было ясным. Он пишет письмо Попову. Вадим приделывает ему «ноги», Олег ремонтирует здание, и туда заезжают «брайановцы» и часть фирмы. Какая часть — тоже очевидно. Неясно другое: какие связи у Вадима с Поповым и, что самое важное, где зарыта выгода Осипова. По распасовке-то получается, что Вадим всюду «в пролете». Но не настолько же он глуп! Совсем даже не глуп. Где-то какая-то хитрость наверняка припрятана. Марлену вспомнилось признание Коган: угадать ход мысли этого стажера она не в состоянии. Положим, она была классическая интеллигентка, до мозга костей. Ей хитроумные построения Осипова по определению оставались не по силам. Но он-то, старый интриган, он-то почему не может разобраться в комбинациях этого мальчишки?!
Хотя, зачем мудрствовать? Что бы Осипов там ни придумал, вариант по-любому — беспроигрышный. Здание будет числиться на балансе коллегии. За такое письмо его никто не осудит. Ни о каком злоупотреблении служебным положением, даже если дороются, что фактически все сделано для его родственников, речи быть не может. Тогда почему нет?
Марлен согласился.
Выходя из кабинета Председателя Президиума с подписанным на имя Гавриила Попова письмом, Вадим почувствовал, как у него затряслись поджилки. Теперь, когда игра началась и отступать было поздно, Вадиму стало страшно. Марлен, когда поймет, что затеял Вадим, постарается выпереть его из коллегии. Вот тогда предостережение Батыя прозвучит совсем иначе!
* * *Катя Машинская уже три дня работала в фирме Вадима. Папа расстроился: его дочь — в строительном кооперативе? Он так гордился ею, хвастался друзьям, что Катюша — ученый, кандидат наук, а теперь? Что он может сказать таким же, как он сам? Забытым, никому не нужным людям из прошлого? Для его поколения дети, повзрослевшие и чего-то добившиеся, стали смыслом жизни. Они выживачи, выкручивались, терпели — все ради них. И на тебе! Дочь — в кооперативе!
Сама же Катя была счастлива. Ее окружали люди, преисполненные энтузиазма, торопящиеся, опаздывающие, засиживающиеся в офисе по вечерам. Прямая противоположность институтским коллегам. Конечно, возникали изредка разговоры о том, что-кто-где достал. Но это так, случайность. Больше рассуждали о делах, о правовых позициях, о клиентах. Жизнь бурлила. В институте же — наоборот. Если кто и начинал говорить с оживлением, так только о том, что жизнь опять подорожала, ничего не купить… И лейтмотивом: куда смотрит власть?
Однако сегодня Катя пришла домой расстроенная. Причиной обреченно-философского настроения стала Лена, жена Вадима. Нет, ничего такого та не сделала. Лена заехала днем в офис расписаться в какой-то ведомости. Катя не поняла, в какой и зачем, да ее это и не интересовало. Лена радостно расцеловала Катю, вспомнила о поездке в Америку, похвалила ее наряд, вела себя очень приветливо. Но Катя видела, что Лене не до нее. Она куда-то стремилась, глаза горели… В Америке-то была куда тише…