Вадим понимал, что эта страсть ненадолго, и относился к таким тратам совершенно спокойно. Хотя, с его точки зрения, без всего этого барахла можно и обойтись. Тем более, что выданный фирмой аванс таял, а долг в две тысячи долларов — висел. Но понимая, как тоскливо Лене маяться одной в четырех стенах, Вадим покупки жены только нахваливал и торопил с курсами. Стоимость обучения в любом случае была меньше, чем суммы, уходившие на ненужные шмотки.
В офисе для Вадима работы не было. Расчет «брайанцев» на то, что их клиенты рванут делать бизнес в Союзе, не оправдался. Многие крупные бизнесмены ездили в Москву и Ленинград на переговоры, брали с собой кого-нибудь из партнеров «Брайана», цокали языками по поводу невероятно прибыльных перспектив, но вкладывать деньги не торопились. Единственным серьезным исключением стал «Western Union», начавший было переговоры со Сбербанком. Но и этот проект к приезду Осипова провис, затормозился и на какое-то время сдох.
Нет, отдельные контракты на закупку или поставку, конечно, шли. Но и с ними не обходилось без проблем. Советские законы предусматривали возможность не прямых договоров поставщиков с покупателями, а только через внешнеторговые объединения. Для тех же никакой перестройки будто и не было — как работали в старые времена, так и продолжали сейчас. Но главной загвоздкой для Вадима стало другое. Законы, которыми руководствовались стороны при заключении и исполнении контрактов (применимое право), всегда действовали не советские, а либо британские, либо штата Нью-Йорк. Арбитраж признавался только стокгольмский или, редко, лондонский. Так что Осипов, как специалист именно в области советского права, оказался не у дел.
Джонс не желал признавать своей ошибки в глазах других партнеров «Брайана». Ему надо было срочно придумать, как оправдать присутствие Вадима в офисе, да еще с зарплатой 120 тысяч годовых, И он придумал. На третий день, когда, как предполагалось, Осипов в своем кабинете обжился, со всеми старыми знакомыми поздоровался, Стэн пригласил его к себе. Обсуждать ничего не стал, назначил встречу за ланчем. За полгода Вадим успел отвыкнуть от американской деловой традиции вести самые серьезные разговоры за обеденным столом.
Стэн заказал сэндвич с тунцом, блюдо, которое Вадим один раз попробовал и зарекся брать еще когда-нибудь. Осипов никак не мог понять, почему американский юрист-миллионер так любит рыбные консервы, положенные между двумя огромными кусками хлеба и слегка сдобренные луком и помидорами. Сам Вадим решил не экономить деньги Джонса и попросил принести бифштекс.
— Ты любишь мясо? — поинтересовался Стэн, как только официант его любимого клуба отошел от столика.
— Да. Я предпочитаю плотно есть днем и легко на ночь.
— Наверное, ты прав, — Стэн о чем-то задумался. На его лице на мгновение появилась сентиментальная улыбка. — А я, знаешь ли, заказывая сэндвич с тунцом, действую, наверное, инстинктивно. В студенческие годы он был для меня пределом мечтаний. Недостижимой мечтой. И теперь название этой мечты будто само с языка срывается.
Вадим с изумлением смотрел на Джонса. Он-то искренно полагал, что между ним и американцами не может быть ничего общего. Выросли-то не из одной «гоголевской шинели». И вот — на тебе…
— А у меня по-другому. Я в детстве обожал цыпленка табака, — Вадим быстро нашел синоним, — «барбекыо чиккен». Но мой отец, а мы ходили в ресторан, как правило, раз в год первого сентября, в день начала занятий в школе, просил меня цыпленка-табакак не заказывать. Слишком дорого. Сейчас дома легко могу заказать любое блюдо, у нас рестораны по сравнению с вашими очень дешевые. Но вот цыпленка — не могу. Язык не поворачивается.
— Со мной было то же самое! Только из-за лобстера! — Стэн радостно рассмеялся. — Так знаешь, что я сделал? Когда выиграл один из крупных процессов, позвал жену в ресторан, заказал ей и себе по два лобстера. Половину, разумеется, не съели. Она потом много лет мне это вспоминала! Но — все! Я выздоровел. Больше не боюсь произнести это слово. Советую, попробуй!
Еще минут десять разговор шел ни о чем.
Неожиданно Стэн стал серьезен, отставил в сторону пиво, пристально посмотрел на Вадима и спросил:
— А зачем ты приехал?
— То есть? — Осипов действительно не понял смысла вопроса. — Вы же сами меня позвали. Я хотел приехать через полгода.