Но повезло. Ровно через три часа объявили посадку, и за час до наступления рокового сто восемьдесят четвертого дня самолет оторвался от земли. Ура!
* * *Водителя Костю Кукушкина взяли на работу месяца за два до отъезда Осиповых-младших в США. Михаил Леонидович вначале сопротивлялся, мол, он и сам может водить, но Илона постоянно капала сыну на мозги, что отец стал рассеянным, все время попадает в опасные ситуации на дороге, ей неспокойно и, вообще, тот часто ездит в Жуковский, а это далеко.
Ситуации случались порой и правда просто анекдотические. Однажды Михаил Леонидович зазевался и проехал на только что вспыхнувший запрещающий сигнал светофора.
— Ты куда?! — завопила сидевшая рядом жена. — Красный!
— Нет, темно-желтый, — на полном серьезе ответил стареющий юрист, всегда гордившийся своим умением не лезть за словом в карман.
До перестройки Костя-водитель работал токарем шестого разряда на заводе имени Серго Орджоникидзе. Прилично зарабатывал, пропивал не всю зарплату, и даже сумел накопить на «жигули». При этом, усилиями советского агитпропа, был совершенно уверен, что именно он, рабочий человек, и есть цвет нации, опора державы, передовой отряд советского общества.
Но случилась перестройка… На заводе стали задерживать зарплату. Раз, два, три… Костина жена начала пилить: «Иди в кооператив, иди в кооператив». Задумал было Костя сам открыть кооператив по ремонту автомобилей, благо машину знал, руки при нем, но отказался. Поговорил с мужиками на заводе, те: «На хрена нам корячиться, там зарплаты твердой нет». Костя им: «Так и здесь нет!». А они: «Здесь есть, но ее задерживают». Сунулся Костя в исполком — мол, дайте помещение, Ему столько всего наговорили, столько бумажек велели собрать, что пришел домой «рабочий человек», послал жену к «такой-то матери», чуть не побил, так, толкнул раза два, и запил на неделю.
Тут как раз уборщица в кооперативе Аксельбанта прослышала, что Осипов ищет водителя для отца. А Костя Кукушкин был ей дальним родственником, из той же деревни. Она-то сама перебралась в Москву по лимиту еще лет тридцать назад, на АЗЛК. С родней продолжала общаться, когда в деревню по весне ездила картошку сажать. И как только Костя подрос, в армии отслужил, она предложила парню в столицу ехать. Сначала пристроила его учеником фрезеровщика к себе на завод, а потом пошел Кукушкин своей дорогой. Но родственных связей с тетей Машей не утратил. Она-то и привела его к Осипову.
Костя был уже четыре дня, как из запоя вышедши, свеж, улыбчив и с комплексом вины. Вадиму же показался застенчивым, скромным и тихим. Словом, стал Кукушкин персональным водителем Михаила Леонидовича. Работа нравилась — говорили с ним вежливо, матюгами не подгоняли, обедом часто за столом с хозяевами кормили. Особенно нравилась Косте Илона Соломоновна — такая деликатная, лишний раз побеспокоить боялась. Все с «пожалуйста» да «извините», или «если вам не сложно».
Хотя, конечно, смущало Кукушкина, что должен он на евреев горбатиться. Но, с другой стороны, Кобзон вон тоже еврей, а как поет! И тетя Маша говорила, что не важно это, главное, чтобы денег платили и не обижали. А ему платили. И совсем не обижали. Даже разговаривали с ним разговоры разные. Как с равным. Много интересного Костя для себя узнал, пока Михаил Леонидович с ним ездил. Даже пару книжек, что тот посоветовал, прочитал. Понравились.
— Ну как, хорошо в Америке, Вадим Михайлович? — начал Костя, не успев тронуть машину с места.
— Нормально! — Вадим еще не отошел от суеты по распихиванию чемоданов и коробок по машинам Автандила и Игоря Стольника. Друг и юрист с фирмы приехали ветретить Осиповых-младших с большой радостью. Первый, потому что друг. Второй, поскольку очень ждал приезда Вадима — Кашлинский уже достал его своей надутой самодовольной рожей и полной профессиональной безграмотностью.
— А как у них с бензином? Большие очереди?
— Да нет у них очередей! Заправки на каждом углу. Если хоть две машины колонку ждут, сразу едут на другую.
— Вот здорово! А я сегодня четыре часа ночью простоял. Два часа ждал, пока бензин привезут, а потом еще два — пока мой черед подойдет!
— Ну, молодец! — не столько похвалил Вадим, сколько постарался дать понять, что тема закрыта.