Минут через двадцать, уже и бельё в бане медленно кипятится, а я на большой доске огромным тесаком, рублю проросший солод. Курицы сбежались, создали шумный переполох, оглушили, пришлось бросить им лакомство, но, когда увидели нож, как ветром сдуло. Видать, это не простой тесак, а тот, что буйные петушиные головы сносит.
— Правильно, бегите, без вас спокойнее.
Решила пойти чуть более простым путём, я же для себя делаю, потому обойдёмся без долгой ферментации и многократного прогрева. Как в китайских видео для медитации, если получится сладость, то и хорошо, а не получится, скормлю курицам да Фрейе. Делов-то.
Я сейчас себя и ощущаю такой романтичной, деревенской девушкой из прекрасных завораживающих видео, всё вокруг красиво, я ещё красивее, ручей журчит, птички поют, и я рублю и рублю тесаком.
А на самом деле мне нужно время для принятия важного решения, может, и прав Петрович, и каштаны таскать из огня, а точнее сказать, наводить лоск в доме, чтобы потом из него вылететь пулей под оглушительный хохот деревенских, новых хозяев и всех остальных…
Со злости уже не рублю, а кромсаю несчастный солод, зато пар выпущу, ух, его во мне накопилось…
— Миша, принеси-ка мне из кухни большой котёл, тот, что на полу у печи стоит, ну такой чугунок с ручками. И большую миску, а потом за щавелем беги.
— Сейчас! — крикнул помощник и убежал в дом.
— Надо же, с первого слова понял, и дважды просить не надо!
Через минут двадцать усердного отмывания закопчённых стенок большого чугунка, у меня появилась отличная тара для вымачивания подготовленного солода. Добавила чистой воды, вдвоём с Мишей поставили чугунок на тёплую печь в бане, и я теперь занялась стиркой и полосканием белья.
— Лия Андреевна, а чо этот новый к вам прицепился? Вот сейчас там за домом у столярки Федота расспрашивает, что вы, да как, а вы и впрямь совсем другая, про кикимору, это не сказки?
Поднимаю голову от белья, слишком уж пространный вопрос получился у мальчонки.
— А о чём Петрович спрашивает Федота?
Миша посмотрел в сторону, откуда доносится шум мужской работы топором, потом вверх, видимо, пытается дословно припомнить, молодец, хороший шпион.
— Почему у вас в руках всё горит, а дом в запустении? Точно ли вы это вы, не подменили ли вас, чтобы новых хозяев запутать. Какие у вас отношения со старым графом были?
— Вот поганец, всё собирает, ищет слабые места, чтобы меня отсюда выселить. И что Федот ответил?
Мишка ухмыльнулся.
— Да с Федота спрос-то велик, а ответ как куриная какашка, наступить и не заметить.
И снова смех, мне этот пацан нравится всё больше и больше. Он такой искренний, но не наивный и не глупый. У меня такой средний сынок Алёшенька…
Не вовремя вспомнились такие же времена на даче, когда я одной рукой варенье варю, второй банки с огурцами закручиваю, мальчишки прибегут: «Мам, чем помочь?», а я им: «Не мешайте, вот и помощь!».
Смахиваю горькую слезинку, надо было каждого обнять и поцеловать, да вот так с ними-то дела и делать.
— Ладно, бог с ним, с Петровичем. Понимаешь, я в болоте, видать, вони-то нанюхалась и отравилась, многое забыла, это пройдёт, но нужно время, чтобы память-то вернулась. Ты мне скажи, про нашу жизнь в поместье, до пожара.
— Да чего рассказывать, обычно жили, вы с книжками, или там что-то вышивать, или на Фрейе за поля в луга. Тётки семки щёлкают день напролёт, когда жрать захотят, обед варят на всех. С вами не шибко-то и считались, все ждали, когда настоящие хозяева пожалуют. Тётка какая-то есть княжеского чина, но помилуйте, не знаю, вреднее чёрта.
— А к отцу кто-то приезжал? Может, родственники или деловой кто-то?
— Да часто приезжали, и стряпчий был, я им закуску в кабинет подавал, о вас говорили, но не понял ничего, мало слышал. Может, вот этот-то и припёрся, из-за тех разговоров.
— Понятно!
На самом деле ничего не понятно. Но теперь уже появилось абсолютная уверенность, что в город ехать нужно и срочно. Прополоскала бельё, отжала, как смогла тощими ручонками, и развесила на верёвках. Ветерок быстрее просушит.
Одно дело сделано.
— Теперь обед, а потом снова в бане работу работать и сахар варить будем.
— Сахар? А это что?
— Сладкий как мёд, кристаллики такие, не пробовал?
— Мёд пробовал, а ещё граф Андрей Владимирович как-то голову привозил, лакомство. Жутко дорогое. Мне разок дали кусочек. Ой, а мы прям такое будем делать?