Вот это я выдала базу этикета. Да так громко и ёмко, что несколько мужиков, что стояли у телег, заслушались и тут же подняли на смех разгорячённого старосту. Уж они прошлись по его мужскому самолюбию так, что у меня уши в трубочку свернулись.
А тот замер. Видать, не в курсе про княгиню. Ну вот пусть теперь задумается.
Мишаня выбежал, крикнул, что ждал свежие пироги, только из печи и одну большую кружку с напитком нам на двоих. И мы, гордо подняв голову, прошли на лавочку у того дерева, где наши лошади привязаны.
— У-у. Мерзкий мужик, староста деревенский, его сыночка вчера новый управляющий стеганул. Он вас, тебя обидел? — прошептал братец, кивнув в сторону красномордого.
— Да, обидел, но я ему дала отпор, видишь, как его заклинило. Напугала новыми хозяевами, они нас не уважали, вот теперь княгиня из них дурь выбьет. А нам с тобой это лишний аргумент в пользу переезда в город.
Уже не обращая внимание на старосту, откусываю очень вкусный пирог, капуста и мелко рубленная курятина. Тесто пышное, корочка ровно такая, какая должна быть. И напиток вкусный. Молча уплетаем свой завтрак, а этот хам так и стоит. Видать, хочет спросить, но после нашей стычки замялся.
Какой-то городской мужчина на бричке и в кителе, наверное, почтальон. Не выдержал и подошёл к нам.
— Барышня, простите, что прерываю ваш завтрак, но очень уж некрасивая ситуация, вы почему одна? Вот таких на дороге-то много, если желаете, можем вместе до города.
Мы с Мишей переглянулись и кивнули.
— Да, только сейчас доедим, мы с братом в город по делам, а одни, потому что наш батюшка помер, родных нет, слуг решили не дёргать. Видать, зря.
— Вот именно, такая красивая девица и одна. Осторожнее надо быть. Я тогда тоже в таверну наведаюсь, а вы обождите.
— Хорошо, дяденька, вы идите, мы за вашей бричкой присмотрим, идите, — Миша, наконец, прожевал пирог и тоже вставил свою копейку в разговор.
Стоило почтальону уйти, староста, решился:
— Это что ж получается, новые хозяева над нами? А как теперь? — довольно громко и грубо, но в голосе яркое недоумение появилось.
— А меня не волнует, как. Мне надоело вас терпеть. Поезжайте, радуйте своих, делу уже не поможешь, я отказную еду подписывать. И надеюсь, что вашу физиономию больше не увижу! И надеюсь, что княгиня и её деспотичный управдом обломает вам рога. Прощайте и не мешайте нам с Мишей завтракать!
— Ай! — в сердцах махнул рукой и, поднимая пыль, потащился к своей бричке, что-то матерное крикнул своему конюху. Вскарабкался, уселся, заставив повозку просесть, и умчался в сторону деревни.
Вот правда, зачем терпеть такое хамло, Офелия против таких людей — божий одуванчик, поди много раз рыдала в подушку от хамского отношения. А теперь всё изменится.
Мы доели свой вкусный завтрак, Миша унёс посуду в харчевню, умылись, посетили «заведение» для путников и через несколько минут тронулись в путь, теперь в сопровождении почтовой брички. Она поднимает пыль, потому пришлось немного ускориться, ехать первыми по разным краям дороги.
Да, на самом деле, мне почему-то совсем нестрашно.
Глава 11
Петрович
Сразу по приезде в поместье Даниил Петрович кратко представился, сам выбрал подходящую для себя комнату на втором этаже. Просторная, вполне сносно обставленная, но недопустимо пыльная, как и весь дом.
Осмотрелся, поморщился, приказал подготовить постель, и хоть немного протереть пыль, хоть бы ради приличия. Евдокия окатила суровым взглядом незваного командира, но требование выполнила.
А потом завертелось-закрутилось, как калейдоскоп. Знай он, что эта должность с хорошим доходом окажется такой заковыристой, отказался бы. Но княгиня Дюжева умеет быть убедительной. Дала задаток, сыграла на порядочности. А теперь эта самая порядочность боком выходит.
И девчонку жалко, и работу выполнять надо. Опись делать особо и не пришлось, дом в упадке, конюшня накануне сгорела. И главная ценность поместья — юная Офелия-Лия Андреевна. Девица романтического склада, к жизни совершенно неприспособленная, дурочка, и, скорее всего, забитая, и запуганная, а посему с радостью сядет, хвост прижмёт и согласиться на должность «девочки для битья» при своенравной Пелагее Дюжевой.
Ан, нет.
Романтической дури в девочке ноль!
Разумная, деловитая, слегка своенравная, языкастая и рукодельница такая, что любая кухарка позавидует. И это не считая смелости, с какой она кинулась спасать свою любимую лошадь.