– Так отдыхай, а не тут сиди! Я знаю, ты снял квартиру в городе. Зачем? Езжай в Пансион, поселись там, в номере или в коттедже. Хотя бы воздухом чистым подышишь. – Он заметил, как вдруг изменилось выражение лица Квентина, и прибавил тише: – Я, конечно, понимаю почему ты избегаешь Пансиона, но не разумнее ли охотиться за призраками не издалека, а там, где они появляются?
– Надеюсь, под «призраками» ты имеешь в виду не бесплотные тени, – пробормотал Квентин.
Макдэниэл помялся и неуверенно произнес:
– Ну это уж тебе лучше знать...
Брови Квентина удивленно поползли вверх.
– Не обижайся, Квентин. Ваше спецподразделение заслужило высокую репутацию в правоохранительных кругах. Я не из тех, кто принимает за чистую монету все, что слышит... но ведь очевидно, что вы имеете дело со всякими странностями. Черт подери, меня всегда удивляло, как вы с Бишопом нашли ту малышку – вы ведь шли точно на то место, где она находилась! Нет, мне тоже за годы службы удавалось находить нескольких людей, но только это занимало уйму времени.
– Нам повезло, – холодно заметил Квентин.
– Э нет, Квентин. Здесь дело не в везении, тут что-то совсем другое. И не пытайся меня разубеждать.
– Хорошо, не буду, – ответил Квентин, немного помолчав. – Но что в том толку? Ни то, что мы проявили тогда, ни то, что я могу проявить сейчас, не поможет проникнуть в прошлое. Я не медиум.
– Медиум? Это тот, кто разговаривает с умершими? – спросил Макдэниэл, стараясь говорить серьезным тоном, но легкая усмешка выдавала его недоверие.
– Да, – вздохнул Квентин. – Медиумы контактируют с умершими. Но, как я тебе уже сказал, я не медиум.
«Тогда кто ты?» – едва не выпалил Макдэниэл, но сдержался, подумав, что вопрос прозвучит неуклюже. Вместо этого он просто заметил:
– Возможно, в Пансионе и нет никаких привидений. Я имею в виду, что ходят, конечно, разговоры... мол, это место проклято, но подобные истории рассказывают и о других старых зданиях, сам знаешь. Хотя все необычные происшествия случались почему-то именно там.
– Четверть века назад, – задумчиво произнес Квентин. – Сколько раз за это время здание переделывали или ремонтировали? Сколько за это время людей там перебывало? А прислуги там – горстка, и со всеми я уже не раз говорил.
– Странно, что ты упомянул о прислуге. Кстати, совсем забыл – недавно там появился еще один работник. И что интересно – он служил там двадцать пять лет назад. Конюх, следит за лошадьми. Спустя четверть века делает то же самое.
Квентин почувствовал, как у него вдруг забилось сердце.
– Я не помню его, – услышал он собственный голос. – Хотя я много чего не помню о том лете...
– Ничего удивительного. Сколько тебе тогда было-то? Лет десять?
– Двенадцать.
– Понятно. Ладно, может быть, Руппе расскажет тебе то, о чем ты не знаешь.
– Может быть, может быть, – медленно произнес Квентин. Он поднялся. – Если мне вдруг снова захочется покопаться в вашем архиве...
– Всегда пожалуйста, – не дал ему договорить Макдэниэл. – Когда мы тебе отказывали? Но... Квентин, сколько ты уже у нас роешься, а пока ничего интересного не обнаружил...
– Не обнаружил, – подтвердил Квентин. – Спасибо, Нат.
– Не за что. Удачи.
Выйдя из полицейского участка, Квентин отправился на арендованной машине за пятнадцать миль от города, в Пансион. Угрюмую петляющую дорогу он отлично знал, но никогда прежде она не вызывала в нем чувство странного беспокойства, которое испытывает человек, удаляющийся от цивилизации. Дорога поднималась почти на самую вершину горы, затем спускалась в долину, где располагался Пансион. Никакого другого жилья в округе не было.
Работал Пансион круглый год. В лыжный сезон постояльцев обеспечивали прекрасным инвентарем, но самым лучшим временем здесь считался период с раннего апреля до начала ноября.
Когда регистраторша ответила ему, что хотя он не резервировал номер, таковой для него все равно найдется, Квентин подумал о своем крупном везении. «Или это рука судьбы?»
Злой судьбы.
– Рододендроновый номер будет свободен две недели, сэр, – сообщила девушка и прибавила: – Он находится в северном крыле.
Квентин, заполнявший регистрационную карточку, вдруг застыл и поднял голову.
– Северное крыло, вы сказали? Оно вроде бы сгорело.
– Да, когда-то давно там случился пожар. Лет двадцать, а то и тридцать назад.
Девушка явно была здесь новенькой. Квентин не помнил, разговаривал он с ней или нет во время приезда сюда с Бишопом. Во всяком случае, ее, похоже, вовсе не смутил факт пожара в части здания.
– Понятно, – пробормотал Квентин. Он не имел ничего против того, чтобы пожить две недели в северном крыле. По крайней мере, не воспринимал это обстоятельство как нечто из ряда вон выходящее.
– Нашему Пансиону более ста лет, – охотно рассказывала девушка. – Ничего странного, что за такое время где-то случился пожар. Мне говорили, что возник он случайно, из-за чьей-то неаккуратности, а не из-за неисправностей в электропроводке. А крыло перестроили, и оно стало еще лучше, чем прежде.
– Разумеется, – согласился Квентин. Он знал, каким оно было до пожара, ведь он столько раз ходил по нему. А вот потом, после того как крыло возвели заново, он не был в нем ни разу.
Впервые в жизни Квентин вдруг спросил себя, верит ли он в привидения, – и не смог ответить. Вопрос оказался для него неожиданно трудным.
Девушка молча рассматривала его лицо.
– Извините, сэр, но на две ближайшие недели других комнат у нас нет. Поживите недельку, потом мы вам подыщем что-нибудь другое...
– Нет-нет, – оборвал ее Квентин. – Рододендроновый номер меня вполне устраивает.
Не прошло и десяти минут, как он уже устраивался в уютном красивом номере, не очень большом, но обставленном не без роскоши. Номер состоял из уютной гостиной и просторной спальни, в которой Квентин обнаружил открытку с веселым описанием «исторических» причин названия номера, основанных на «некоторых источниках».
Несмотря на натянутый юмор текста, вникнув в его смысл, он снова почувствовал холод прикосновения руки судьбы.
«Следует быть осторожным», – подумал Квентин и пробормотал:
– Теперь уж никто не скажет, что меня не предупреждали.
Нат Макдэниэл сделал этот звонок только в конце рабочего дня. Не потому, что не хотел, а просто день выдался загруженный. Поэтому только ближе к пяти вечера он порылся на столе и среди множества бумаг отыскал вырванный из блокнота листок с наспех записанным номером сотового телефона.
Ему ответили почти сразу, что совсем не удивило Ната: он знал, что до пяти в участке работали единицы.
– Слушаю вас, лейтенант.
Нат хорошо понимал, что сверхъестественными способностями здесь и не пахнет: в аппарате его собеседника просто сработал определитель, – и тем не менее инстинктивно поежился, сбитый с толку. Тон его стал заметно агрессивнее.
– Вы просили меня оказать вам любезность, – резко заговорил он, – и я вам ее оказал. Я предполагал, что Квентин захочет отправиться в Пансион, теперь же я уверен, что он там.
– Ценю вашу помощь, лейтенант.
– Я польщен. Только не нужно меня благодарить. Мне не нравится поездка Квентина. Он может столкнуться с неприятными неожиданностями. А если с ним что-нибудь случится, я буду чувствовать себя паршиво. Получается, что это я спровоцировал его отправиться туда. Кроме того, Квентин неплохой парень, он мне нравится.
– Идею-то предложил вам я – значит, и вины за вами никакой нет.
Нат подсознательно почувствовал неладное.
– Вы что-то знаете и не говорите. Что вы задумали?
– Квентину пора покончить со своим прошлым. А большего я вам сказать не могу.
Нат едва сдержался, чтобы не назвать нагловатого фэбээровца лжецом.
– Это вы принимаете подобные решения?
– К сожалению, не я. Очень бы хотелось, но нет.
– Ну ладно. Надеюсь, ваше начальство понимает, что делает.