— Нет.
— Вот и отлично. Потому что он тоже не хочет ехать с вами в одной карете.
Хелена невесело улыбнулась, и Эдвард не понял, как реагировать на её слова. А ещё его обеспокоило, что она перешла на «вы». Ему казалось, что это слово осталось в прошлом с тех пор, как он сделал ей предложение. Но, может, — Эдвард бросил взгляд в сторону, — это было из-за компании сэра Рейверна? Приличия!
Всю оставшуюся недолгую дорогу Хелена молчала. По её лицу нельзя было понять, о чём она думает, хорошо ли ей. Она выглядела настолько отрешённой и погружённой в себя… Эдвард пытался с ней заговорить, разрядить обстановку, но проваливался в попытках, натыкаясь на односложные ничего не значащие ответы, и становилось ещё более неловко.
— Знаешь, — сказал Эдвард, когда на подъезде к замку за нечастым железным забором показался мраморный парк. — Я тут вспомнил… Как-то Джонатан, мой лучший друг, сказал, что парки на Санарксе просто загляденье. Особенно у замка. Филипп ни о чём подобном не рассказывал…
— Филиппа занимали другие вещи, когда он у нас был, — хмыкнула Хелена, но ту же смягчилась: — Санаркс прекрасен, Эдвард. Не только парки столицы. Надеюсь, тебе здесь понравится. В конце концов, выбора у тебя уже нет. Нельзя быть со мной и не любить мою страну.
Она беззвучно рассмеялась и снова отвернулась к окну, но на губах у неё всё ещё играла улыбка. Эдвард тоже улыбнулся. Он не сомневался, что Санаркс ему понравится. Даже мраморный парк — обитель памяти и скорби — показался ему прекрасным, величественным местом. Сам замок восхищал тем, как совмещал изящество и монументальность; он возвышался над городом, над огромным озером и взирал на всё — не с пренебрежением, покровительственно. Эдвард не успел насладиться красотой парков, холлов и бальных залов, но готовился влюбиться во всё, что ждало его там, за воротами и тяжёлыми дверьми.
Белоснежный замок встретил его взглядом темнеющих окон, блеском золотых окантовок, и очарованный Эдвард на мгновение забыл, как дышать, и совсем не чувствовал следящего за ним внимательного взгляда. Но дверь кареты открыли, и он опомнился — подскочил, вылетел из неё первым и подал Хелене руку.
— Это мило, — сказала она, одобрительно улыбаясь.
— Никогда не поверю, что непривычно.
Хелена пожала плечами и взглядом поманила Эдварда за собой вверх по лестнице. Он вертел головой, оглядывая высокие башни, острые шпили, трепещущие под удивительно голубым небом флаги. И — постоянно — хозяйку этого замка, которая порой тоже смотрела на него, задумчиво, заинтересованно и с неуверенностью, какую он видел прошлым утром. Спрашивать Эдвард не решился.
— Я покажу тебе замок, — сказала Хелена, когда они вошли в просторный, светлый, но кажущийся холодным холл. Под высоким потолком сверкала алмазами многоярусная люстра, а вверх вела широкая мраморная лестница, устланная синей дорожкой с золотистой окантовкой. После широкой площадки лестница делилась надвое, как хвост у сказочной двухвостой русалки, и, выгибаясь в обратную сторону, вела на второй этаж. Эдвард замер на этой площадке, глядя на громадное, занимающее всю стену витражное окно: из разноцветных осколков складывалась фигура могучего белого медведя в сверкающей короне. Тот стоял на задних лапах, выпрямившись во весь рост, и на протянутых лапах держал цветок: его стебель, составленный из кусочков-ромбов, закручивался в спираль, а сам бутон походил на розу, но с острыми лепестками.
— Сколько витражу лет? — спросил поражённый Эдвард.
Хелена, ушедшая выше, обернулась и задумчиво оглядела витраж.
— Очевидно, меньше трёхсот.
— То есть, я прав? Это ведь?.. — Хелена кивнула. — Тогда… Откуда?.. Санаркс ведь…
Она пожала плечами.
— Видимо, Санаркс сделал достаточно, чтобы получить одну из реликвий Росса на сохранение. У Пироса ведь тоже есть своя?
— Конечно! — Эдвард взбежал к Хелене по ступенькам. — Только их никто никогда не видел, реликвии эти. Ты веришь, что они существуют?
— Ну, мы же верим в Ордена.
— Верим, потому что у нас есть доказательства! Документы, оружие, броня, храмы Исполладо. И никаких доказательств, что были реликвии.
— Говорят, королевский сапфир Санаркса — один из лепестков этой розы. — Хелена многозначительно подняла брови и надеялась, что разговор закончен, но Эдвард не успокаивался.
— То есть, ты веришь в них?
— Да какая разница, верю я или нет?! Я думала, мы будем говорить о чём-то… другом.
— О чём?
— Точно не про историческую достоверность стеклянных картинок!