— Привет, — выдохнул Эдвард, внезапно потеряв все слова.
— Здравствуйте, сэр Керрелл, — её голос звучал сухо.
Она убрала зеркало в сумочку и собиралась уйти, но Эдвард выпалил, глядя на неё во все глаза:
— Давай поговорим!
— Я не хочу ни о чём с вами разговаривать, — коротко отозвалась Хелена и было отвернулась, но Эдвард схватил её за руку.
Тут же от ладони до локтя прошёл болезненный разряд холода. Эдвард отшатнулся, поднимая руки перед собой.
— Не смей меня трогать!
— П-прости! — замотал головой Эдвард. — Прости! Просто… Ты с Лифом, да?
Он смотрел ей в глаза, пытаясь найти там ответ. Но вместо этого встретил лишь ненависть к себе и что-то похожее на… боль? Он не был уверен, а она не дала даже шанса понять.
— Какое тебе дело, Керрелл?
— Но он ведь… Все знают… Плохой…
— Кто тебе сказал?! — выкрикнула Хелена, и Эдвард подавился несказанными словами. — Твой брат?! Что он ещё тебе рассказал? О том, как лезть не в свои дела?
— Я всего лишь… — промямлил Эдвард, отступая ещё на шаг, но она уже его не слушала.
— Не трогай меня, Керрелл! Не лезь ко мне и в мою жизнь. Даже… Даже не смотри на меня. Я знаю поимённо всех, кто делает это так же, как ты, смотрит исподтишка. И я знаю, чего они хотят! — она тряхнула головой, морщась. — И если ты один из них, я даже знать тебя не хочу. А если ты считаешь себя особенным… — она покачала головой. — Просто оставь меня в покое. Позволь мне разрушать свою жизнь самой.
Хелена невесело улыбнулась, кажется, хотела сказать что-то ещё, но вместо этого развернулась и ушла в зал, оставив Эдварда стоять на месте, не зная, что делать дальше. Её слова были слишком жестоки и оттого казались слишком честными. Джонатан считал, что она постоянно притворяется кем-то другим, что её словам нельзя верить, но каждая их случайная встреча говорила, кричала, что это не так. Нельзя ведь притворяться постоянно. Эдвард сомневался, что она говорила так со всеми. Может, она давала ему шанс? Подразумевала, что он может быть «особенным»?
Он подошёл ближе к дверям, чтобы тут же выцепить её из толпы и увидеть, как она возвращается к Лифу. Тот подаёт ей руку, целует тыльную сторону ладони и пытается утянуть к себе на колени. Безуспешно. Хелена опустилась рядом и привалилась к его плечу, скрещивая руки на груди, и что-то недовольно сказала…
Эдвард отошёл от двери, скрываясь в темноте.
Обида сжигала изнутри, и он хотел чуть ли не назло Хелене сейчас веселиться, танцевать. Чтобы ей не казалось, что он такой же, как все. И как только вернувшиеся с прогулки рыженькие сестрички встретили его у дверей, он перехватил одну и увёл с собой в зал.
И девочка смеялась, говорила что-то, что пролетало мимо ушей. Как бы Эдвард ни занимал себя сначала ею, потом играми в карты и бильярд, как бы ни пытался спрятаться от мыслей за пустыми разговорами, он всегда возвращался к ней. Её тёмно-голубые глаза с болезненным блеском, алые губы, говорящие жестокие вещи. Он так старался не смотреть, что видения сами лезли в глаза. И оттого он больше не притрагивался к бокалам. Хватит помутнений сознания на один вечер.
Время шло. Эдвард почти расслабился, выпил пунш. Занимательная беседа, прерывающаяся взрывами смеха, со знакомыми из Академии, отвлекала его, пока один из них не сказал шёпотом, воровато оглядываясь:
— Я всегда считал, что слухи о леди Арт и Лифе неправда.
— Почему ты вообще об этом думал? — рассмеялся другой, и первый густо покраснел.
— Она… красивая… И я думал, может…
— Размечтался! — его толкнули в плечо. — Она и не посмотрит в твою сторону.
— Теперь уж точно.
— Они неплохо смотрятся с Лифом, — сказал кто-то, и это словно ударило Эдварда по лицу.
Он отвернулся от друзей и уставился прямиком на Лифа. Тот налил красное, как ложа, вино и передал один бокал Хелене. Та улыбнулась, и впервые Эдварда пронзила мысль, которая казалась абсурдной, но слишком вероятной. Что если Лиф ей… нравился? В первый раз за всё время, что он видел её в компании других молодых людей, она не казалась скучающе-раздражённой. Её взгляд не бегал, пытаясь выцепить хоть что-то интересное в окружающих. Она не отворачивалась, не возводила взгляд к потолку… Она будто наслаждалась тем, как Лиф с пьяным удовольствием зарывался лицом ей в волосы, шептал что-то на ухо, и она, морща нос, смеялась.
Эдвард разочарованно покачал головой. Он хотел, чтобы она сидела так с ним. Лиф был ей не ровня, даже если пафосно задирал нос и пил дорогие вина.