К этому времени, стараниями подруг, милиция уже знала имя и фамилию потерпевшего, род его деятельности. Больше об Антоне подруги и сами ничего толком не знали.
— И что? — заинтересовался опер. — Сожгли?
— Вроде бы нет, — задумчиво произнесла Инна. — Честно говоря, мы как-то сегодня об этом не говорили. Я спросила, все ли в порядке с магазином. Антон пробурчал, что беспокоиться не о чем.
— И все? — удивился опер. — Никаких подробностей возможного пожара? Честно говоря, это странно.
Инне и самой теперь показалось это странным. Но пытать Антона теперь было уже явно бесполезно. И Инна снова развела руками. Вскоре выяснилось, что из близкой родни у Антона были только брат и мать, которую опера известили о случившемся, и та обещала немедленно приехать.
Мамаша оказалась сухой дамой, фигурой и осанкой напоминавшей осиновую жердину. Подругам она сразу не понравилась. Губы у нее были скорбно поджаты, выкрашенные в светлый тон волосы забраны назад так туго, что светлые голубые глаза казались немного раскосыми. Одета женщина была в безупречного покроя строгий костюм, который сидел на ней просто идеально, словно она в нем и родилась.
— Я так и знала, что этим все кончится! — первым делом сообщила дама бдительно внимающим ей ментам. — Я не один раз предупреждала сына. Но он оставался глух к мольбам и слезам матери!
И женщина в самом деле попыталась промокнуть слезинку в уголке совершенно сухого глаза. Один из оперов подал ей воды, которую та приняла с величием вдовствующей королевы.
— Это ужасная драма всей нашей семьи! — напыщенным тоном продолжала свой монолог мать Антона. — Мой сын не пожелал пойти по стопам отца и стать ученым-антропологом. Он не пожелал пойти по моим стопам и стать химиком. Он даже отказался от карьеры врача, какую выбрал его старший брат, но я и с этим смирилась. Но когда в восьмом классе он заявил, что вообще не хочет продолжать обучение, а идет в это свое ПТУ, вот тогда я поняла, что мой сын — не мой.
— То есть? — удивился опер. — Чем вы недовольны? Я так вижу, ваш сын не бедствовал и не воровал.
— Он торговал! — с невыразимой горечью произнесла женщина. — Вы можете себе представить этот кошмар! Мой сын — торговец.
Видимо, тот факт, что ее сын владел целой сетью магазинов, а не стоял на улице с лотком, ничуть дела не менял. Мамуля Антона была типичным снобом. Впрочем, она не гнушалась жить на те презренные деньги, которые добывал Антон. Но опера и не такое повидали. Поэтому лишь молча пожали плечами и деликатно промолчали. Их интересовало, были ли у покойного враги. Но об этом его мать ничего сказать не могла.
— Мы с моим младшим сыном не были особенно близки, — произнесла она, хотя могла бы и не говорить.
Это было понятно без слов. Вряд ли Антон был способен долгое время выдерживать свою мамулю.
— А его жена? Была у него жена?
— Слава богу, Антон не был женат! — заявила эта мегера, бросив испепеляющий взгляд на подруг, затихших в сторонке. — Так что все его деньги останутся в семье.
Вот Как! Однако интересно рассуждает эта старая вешалка! Когда сын наживал свой капитал, торгуя, его можно было презирать и всячески уничижать. А когда он скончался и после него остались деньги, нажитые этой самой презренной торговлей, то, стало быть, денежки не пахнут, и их спокойно можно положить себе в карман.
— А уж не мамуля ли его и траванула? — прошептала Инна на ухо подруге. — Вроде бы она говорила, что химик? Значит, представление о ядах имеет? Да еще старший брат имеется. А врач, если он не настоящий гений да еще со связями, много никогда в нашей стране не зарабатывал. Так что братцу денежки могли бы тоже пригодиться. Да и в ядах врач разбирается не хуже химика.
— Так-то оно так, — прошептала в ответ Мариша. — И я бы тоже в первую очередь заподозрила в убийстве Антона его семью, но как тогда быть с трупом Катькиного художника? Его ведь тоже отравили. Причем очень похожим образом. Тебе не кажется, что эти два преступления могут быть связаны между собой?
— Да ты что! — не удержалась и фыркнула Инна, чем навлекла на себя еще один исполненный ненависти взгляд матери Антона.
— Офицер, кто эти девушки? — вдруг спросила она. — И по какому праву они находятся в квартире моего сына?
Свой вопрос она задала каким-то удивительно противным голосом. Тем голосом, какой способны издавать только матери, рожавшие и воспитывающие в своей жизни одних только мальчиков и потому свято уверенные в том, что все молодые женщины — это злейшие враги, только и мечтающие о том, чтобы отобрать их сокровище. И уже заранее ненавидящие их всех.
— Это свидетельницы, — произнес один из ментов. — Это они нашли вашего сына и…
— Так это они его и убили! — взвизгнула тетка.
Ну вы вообще! — вытаращила на нее глаза Инна. — Говорите, да не заговаривайтесь. Зачем это нам убивать вашего сына? Ни одна из нас за него еще даже и замуж не вышла. За что же сразу травить?
— Вы слышали! — в злобном восторге воскликнула мать Антона. — Офицер, задержите ее! Она сама призналась, что с удовольствием убила бы родного мужа! Что уж говорить о моем бедном, невинном мальчике!
— Нет, — вы это слышали! — возмутилась Инна. — Да я с вашим сыном и суток еще не была знакома.
— Она сама призналась! — твердила мать Антона.
Менты не знали, что и делать.
— Думаю, что вам сейчас лучше уйти, — наконец решил один из ребят, обращаясь к подругам.
Те и сами считали точно так же. Так что долго себя упрашивать они не заставили. И, быстренько схватив свои вещи, бросились прочь. А именно — домой к Марише, где их ждала уже проснувшаяся подруга.
— Ну и дела! — сказала Катька, когда Инна с Маришей изложили ей бурные события сегодняшнего вечера и двух своих неудавшихся свиданий. — Что же, Инна, мы теперь с тобой в одной лодке?
— Ага, — согласилась Инна. — И между прочим, посадила нас туда Мариша.
— Девочки, но вы же не думаете, что этих двоих убили в самом деле только потому, что они обратились в мое брачное агентство? — в полной растерянности воскликнула Мариша. — И за то, что я познакомила их с вами?!
Инна переглянулась с Катькой. Нет, этот вариант им решительно не нравился. Если рассуждать в таком духе, то легко можно договориться до того, что они сами и прикончили этих бедолаг.
— Слушай, а, кроме этих двоих, кого-нибудь еще из твоих клиентов убивали? — осторожно спросила у Мариши Инна.
— Ну вы даете! — возмутилась Мариша. — Мы всего два месяца как работаем. Клиентуру только начинаем набирать. А тут такой удар по моему делу! Между прочим, лучшие женихи умирают. Элита.
— Не умирают, а кто-то их убивает, — рассудительно сказала Катька. — Если завтра выяснится, что и Кирилла убили, то, значит, все ясно. Дело не в них, женихах, а в нас с вами.
— Что ты имеешь в виду? — встревожилась Мариша. — Почему это моего Кирилла должны убить?
— Но наших с Инной женихов же убили!
— Это просто совпадение! — заявила Мариша. — Чудовищное, нелепое совпадение.
— Не знаю, как ты, а я в совпадения не верю, — заявила Инна. — Звони Кириллу.
— Зачем?
— Наш долг предупредить парня, — сказала Катя. — Ты должна сказать ему, что его жизни, похоже, угрожает опасность.
— Звони! — требовательно произнесла Инна, протягивая Марише телефонную трубку, которую та и взяла слегка дрожащей рукой.
— Девчонки, побойтесь неба! Что я ему скажу?! — взмолилась она.
— Скажешь правду! — произнесла Инна. — Скажешь, что уже двух клиентов «Казановы» убили. И он на очереди.
И Мариша смирилась. В конце концов, почему бы и не предупредить Кирилла? Если он такой трус, то наверняка не сможет уснуть после такого сообщения всю ночь. И таким образом подруги хоть отчасти окажутся отомщенными за ту скорость, с какой Кирилл покинул квартиру убитого Антона.