– Привет, мама. Приятно повидаться.
Мать смотрела мимо нее. Сегодня обошлось без выговора, но поведение матери ничего хорошего ей не сулило.
Войдя в гостиную, Джози улыбнулась.
– Мои поздравления, Элфи! – Подбежав к старшему брату, она обняла его.
Соломенного цвета волосы падали на лоб, и он сиял своей фирменной глупой улыбкой, на сей раз еще более широкой и более глупой, нежели обычно, почти наверняка по милости изящной девицы, стоявшей рядом с ним и взиравшей на сестру своего жениха с неприкрытым любопытством.
Джози с наигранным осуждением шлепнула Элфи по руке.
– Неужели ты не предупредил невесту о моем появлении, братишка? – Она поцеловала девушку в щеку. – Приятно познакомиться, Софи. Твоему жениху следовало бы рассказать тебе о своей противной и эксцентричной младшей сестре. Хотя, с другой стороны, весьма разумно придержать меня в тени, пока ты не скажешь сакраментальное «да». Покажи-ка кольцо!
Софи послушно протянула вперед левую руку.
Джози должным образом восхитилась непристойно большим бриллиантом. Он был таким громадным, а Софи – такой хрупкой, что было странно, как ей вообще удается удерживать его на весу.
Софи продолжала изучающе смотреть на нее.
– Твои волосы… То есть они очень…
Глаза девушки стали круглыми, как плошки. Наверняка она собиралась промолчать, но удивление оказался сильнее правил хорошего тона.
– Думаю, ты ищешь слово «розовые». На коробке с краской, если я правильно помню, было написано «насыщенный розовый цвет».
– Джозефина, да прекрати ты! – послышался сзади недовольный возглас матери.
Джози обернулась к ней и недоуменно пожала плечами. Она не собирается извиняться за то, что выглядит, как хочет выглядеть, и за то, что остается такой, какой хочет быть.
Обед вышел долгим и мучительным, как и предполагалось. Хотя Гэтти осталась довольна, что немудрено после двух-то порций фантастически вкусного мороженого.
Бедная Софи! Джози знала ее всего лишь часа два, но уже называла ее про себя не иначе, как «бедная Софи». На протяжении всего обеда девушка постоянно краснела и боялась лишний раз шелохнуться. Могла бы не волноваться, раз тут есть Джози, видимо, рожденная для того, чтобы притягивать к себе все негативные эмоции. Рядом с Джози Софи выглядела нежным ангелом. Бедная Софи! Знай она, в какую семейку собирается вступить, наверняка сбежала бы отсюда с криками ужаса.
После трапезы, когда все переместились в гостиную, Джози увидела, что мать, сложив губы в улыбку, направляется к ней.
– Гэтти такая милая, верно?
Так, мама явно что-то задумала, сразу догадалась Джози.
– Да, она необыкновенная девочка.
Лицо матери смягчилось. Она наблюдала за Гэтти, улегшейся на полу с раскраской. Малышка так старательно водила карандашами, что от усердия даже язык высунула.
Мама, несомненно, одобрила пышные оборки платья Гэтти. Да и колготки девочки были без единого пятнышка и не собирались гармошкой.
Мама словно прочла ее мысли.
– Выглядит очаровательно. Просто маленькая леди. Когда я вспоминаю тебя в ее возрасте…
Все сравнения будут в пользу Гэтти. Мать могла бы сказать прямо: непонятно, как такое недоразумение, как ты, Джози, произвело на свет столь совершенного ребенка. Гены отца тут тоже вроде ни при чем. Майлз был, можно сказать, профессиональным плейбоем. Изысканность и очарование. Улыбка, сражающая наповал. Вот она и не устояла…
Оба они имели слишком много денег и слишком мало чувства ответственности. В итоге беременность в восемнадцать лет и две пары перепуганных родителей.
– …проведет летние каникулы здесь?
Джози очнулась.
– Прости, мам, что ты сказала?
Очередной испепеляющий взгляд.
– Я спросила, не может ли Гэтти провести летние каникулы у нас. Поучилась бы ездить верхом.
– Ты же знаешь, что такое летние месяцы. Работы будет полно. Трудно планировать наперед.
Даже думать нечего о том, чтобы Гэтти пробыла тут целых шесть недель. Одно дело короткие визиты раз в пару месяцев, и совсем другое – полтора месяца, явный перебор! К осени девочке основательно промоют мозги. Вся радость жизни будет утрачена, а взамен останется ощущение, что, как ни старайся, никогда не дотянешься до уровня, требуемого обитателям Гаррингтон-хауза. Любой ее поступок будут оцениваться как «правильный» или «неправильный», как «приличный» или «неприличный», а как все это отразится на душе девочки – неважно.
Мама провела пальцем по камину в поисках невидимой пыли.
– Ты ведь отлично знаешь, что тебе вовсе не надо работать. Я много раз говорила, что вы с Гэтти можете жить с нами.
Все то же самое. Она и опомниться не успеет, как окажется замужем за каким-нибудь лордом, а Гэтти начнет выезжать в свет в качестве дебютантки.
– Я сама забеременела, мама. И должна сама разбираться с последствиями.
Мать сдула с пальца несуществующую пыль.
– Не стоит наказывать Гэтти за собственные ошибки.
– Мам, Гэтти имеет гораздо больше, чем большинство детей. Я просто пытаюсь дать ей счастливое детство. И вовсе не все я делаю назло тебе.
– Рада слышать, – сухо ответила пожилая женщина.
– Я знаю, что ты думаешь, мам. Но пойми, Гэтти заставила меня повзрослеть. Может, я и не ношу жемчугов и не подцепила жениха, достойного нашего старинного рода…
– У тебя была такая возможность.
Да, она позволила родителям так считать. Майлз слинял, будто его ветром сдуло, стоило ей сообщить ему новость о своей беременности. Объявить им, что она сама его отвергла, показалось ей гораздо менее унизительным. Отвергла же она предложение «избавиться» от проблемы в клинике на Харлей-стрит. Она вновь взглянула на Гэтти, лежавшую на полу и весело болтавшую ногами в воздухе.
Мать задумчиво смотрела в сторону.
Джози захотелось наклониться вперед, поцеловать мать в щеку и сказать, что она прекрасно понимает ее желание сделать свою дочь и внучку счастливыми.
Но та вдруг словно очнулась и поспешно вышла из комнаты.
– Гэтти! Взгляни в окно, кто там у двери. – Джози выпрямилась, не обращая внимания на розовые капли, стекающие на пол ванной комнаты. – Гэтти!
Тишина.
Не везет! Она выключила воду, потом натянула на голову пластиковую шапочку, подсунула под нее свисавшие пряди волос и сбежала по ступенькам. Скользкие пальцы нащупали дверную ручку. Она распахнула дверь и… замерла на пороге.
Там стоял Уилл с широко раскрытыми глазами и не менее широко разинутым ртом.
Это уже больше, чем невезение, это катастрофа! Кому приятно приветствовать босса с пластиковой шапочкой на голове? Пусть даже ты и привыкла не обращать внимания на мнение окружающих.
В столь глупой ситуации ей не оставалось ничего другого, как с вызовом уставиться на своего гостя. Ну, давай, скажи что-нибудь, мысленно приказала она ему. Вот, например, про погоду. Уголок его рта поднялся в намеке на улыбку. Пусть только попробует над ней посмеяться!
Она подняла руку к голове и отерла каплю, вытекшую из-под шапочки. Палец тотчас приобрел насыщенный розовый оттенок.
Он слегка дернулся: то ли от ужаса, то ли смеха.
– Это относительно кафе. Впрочем, я могу… вернуться попозже… если…
– Нет! То есть… нет. Входите. Я сейчас…
Пропустив его внутрь, она рванула в ванную.
Придется ему подождать, пока она разберется с волосами.
Добившись, что смываемая вода сделалась, наконец, прозрачной, она начала яростно растирать голову полотенцем.
Иа гостиной не доносилось ни звука. Не ушел ли он? Не хватало только бегать по окрестностям и его искать. Гэтти скоро пора в постель.
Она откинула прядь мокрых волос со лба, вошла в комнату и надолго замерла. Две головы склонились над игрой «лестницы и змейки». Оба не произносили ни слова. Кубик бросался, фишки передвигались, забираясь по лестницам и скатываясь вниз по змейкам.