– Давайте мне другой номер, или я расположусь в холле, – пригрозил Эмилио. Он скандалил до тех пор, пока ему не предложили бунгало на пляже. Стоило оно дороже, но Эмилио решил, что может себе такое позволить. Раз у него есть деньги, он и вести себя должен соответствующе. Но Рита это не оценила. Горячая девка. И дура.
Не успели они перебраться в бунгало, как Рите показалось, что она заметила на полу полевую мышь.
– О Господи! – истерически завопила она, прыгая на кровать. – Эмилио! Эмилио! Там мышь!
– Ну и что? – спросил он, нимало не обеспокоившись. – Не съест же она тебя.
– Я боюсь, – визжала она, отказываясь слезть с кровати.
Эмилио вспомнил те давние добрые дни в Нью-Йорке, когда Венера Мария была совсем маленькой, и он мог ею помыкать. Она тоже боялась мышей. Однажды они с братьями поймали троих и засунули ей в постель. Когда Венера обнаружила малоприятный подарок, то визжала целый час. Но надо отдать ей должное, она с ними поквиталась. Через двa дня Венера Мария приготовила жирное и сочное жаркое, в котором попадались куски цыпленка. Во всяком случае, так казалось на первый взгляд. На самом же деле она приготовила этих проклятых мышей им на ужин.
Рита все никак не могла успокоиться, так что Эмилио пришлось снова идти к управляющему и жаловаться.
В конце концов, чтобы избавиться от него и его скандалов, управляющий поселил их в номер, о котором Эмилио мог только мечтать: две комнаты, одна из них – великолепная спальня со всеми удобствами, вплоть до вибрирующей кровати, и хорошо обставленная гостиная, выходящая на большую террасу и дальше на белый песчаный пляж и великолепный, сверкающий голубизной океан. Вот это то, что нужно. Даже если номер стоит так дорого, что он рискует остаться без штанов.
– Довольна? – спросил он Риту.
Она кивнула.
Немного позже он вышел на террасу и стоял там до тех пор, пока Рита не расстегнула ему ширинку и не продемонстрировала, насколько она довольна.
Иногда имело смысл позволить себе разгуляться.
На следующее утро он послал ее в газетный киоск, велев купить экземпляр «Тру энд фэкт».
Когда она принесла журнал, он прочитал его и пришел в ярость. Где рассказ, записанный Деннисом? Даже фотографию его не поместили, только ту, что он украл у Венеры Марии. Разве так дела делаются?
Вне себя от злости, Эмилио позвонил Деннису в Лос-Анджелес.
– Где мой рассказ? – завопил он. – Он должен был появиться на этой неделе.
– Будет на следующей, – успокаивал его Деннис. – Прочти сноску.
– Вы уверяли, что на этой неделе, и уже использовали фотографию, что я вам дал, – продолжал расстроенный Эмилио. – Послушайте, приятель, мне заплатили только за одну неделю. Вы пытаетесь меня надуть.
– Подожди секунду, приятель, – сказал Деннис, а сам подумал: «Ну вот, опять снова здорово. Почему все родственники звезд так чертовски жадны?» – Ты на этом деле прилично зарабатываешь. Твой рассказ пойдет, когда мы решим, что самое время. Только не хватает, чтобы ты нам указывал.
Эмилио в ярости швырнул трубку. Не очень-то теперь удобно возвращаться в Лос-Анджелес. Венера Мария заранее знает, что скоро должна появиться его статья. Она выйдет из себя и постарается его прищучить.
– Что случилось, миленький? – спросила Рита, танцуя перед зеркалом и любуясь своими довольно коротковатыми, но в остальном очень даже красивыми ногами.
– Ничего. – Он не собирался ей обо всем рассказывать. – Иди сюда.
Они заставили постель вибрировать в течение десяти минут, прежде чем отправиться пробовать гавайское солнце.
Эмилио опять расстроился, обнаружив, что гавайского солнца практически не оказалось. Небо было в облаках, дул сильный, порывистый ветер.
Они выбрали наиболее удобные места около бассейна и расположились там. Причем Рита надела такое бикини, что все мужчины в радиусе пятидесяти футов не могли отвести от нее взгляда.
Эмилио чувствовал себя польщенным. Может, не такая она и дура. Ему нравилось находиться в присутствии женщины, привлекающей всеобщее внимание.
За обедом Рита предложила пойти в номер.
– Облака облаками, – заметила она разумно, – но все равно солнечные лучи пробиваются. Тебе надо быть поосторожнее.
– Мне? – похвастался он. – Я никогда не обгораю, я только загораю.
– Не могу такое сказать о себе, – произнесла она, натягивая бикини таи, что, казалось, стоит ей вздохнуть, и ткань лопнет на сосках. – Не возражаешь, если я пойду в дом?
Эмилио не возражал, слишком занятый разглядыванием бесконечной череды загорелых прекрасных женщин в крошечных бикини.
В пять часов дня выяснилось, что Эмилио сильно обгорел.
– Черт возьми! Почему ты меня не предупредила? – обиделся он, когда наконец вернулся в номер.
– Милый, я предупреждала, – напомнила Рита, размазывая душистый крем по голому телу.
– Не понимаю, – разнылся он, ужасно себя жалея. – Там облака, как я мог сгореть?
– На Гавайях это не имеет значения, – объяснила она. – Солнечные лучи проникают сквозь облака. Я пыталась тебе объяснить.
– Ты здесь уже была? – подозрительно спросил он.
– Раз или два, – ответила она, решив не упоминать о своем последнем визите на Гавайи с двумя каскадерами и режиссером в парике и с большой страстью к дисциплине.
Эмилио испытывал истинные мучения. Рита сбегала на первый этаж в аптечный киоск и накупила смягчающих лосьонов. Но они не помогли. Всю ночь он страдал, причем далеко не молча.
На следующее утро, взглянув на себя в зеркало и обнаружив, что цветом напоминает вареного рака, Эмилио решил вернуться в Лос-Анджелес.
– С чего это я буду платить столько денег за валяние в постели, – заявил он. – Мы отсюда выметаемся.
Рита пожала плечами.
– Как скажешь.
Она уже пришла к выводу, что с Эмилио пора кончать. Есть у него бабки – она к его услугам. Кто знает, как долго это продлится.
73
– Пришел Гарри Браунинг, – сообщил Оутис. – Ему не назначено. Несколько возбужден.
Лаки кивнула.
– Отлично. Пусть войдет.
Гарри сделал несколько шагов и остановился. Подождал, пока секретарь не закроет за собой дверь, и укоризненно посмотрел на Лаки.
– Вы ведь Люс, не так ли?
Наконец-то! Хоть один догадался.
– Вы – единственный, кто меня узнал, – заметила Лаки. – Вы оказались проницательнее других.
– Я полагал, вы работаете на Эйба Пантера.
– В какой-то степени. Мы с ним вместе решили, что неплохо было бы мне здесь побывать в чужом обличье. Вроде любопытного эксперимента. Я многое выяснила.
– Вы со мной поступили нечестно, – обиженно промолвил Гарри, определенно чувствуя себя неловко.
Ей не хотелось ничего больше объяснять.
– Я бы хотела, чтобы вы остались на студии, Гарри. Мы тут многое меняем. И я бы предпочла, чтобы вы отчитывались передо мной лично.
– Почему? – подозрительно спросил он.
– Потому что мы оба хотим одного и того же. Чтобы студия «Пантер» снова стала великой. Никаких больше порнушек ради денег. Актрисам не придется теперь получать роль в постели у начальника. Вы меня поддержите?
Он медленно кивнул.
Вскоре после Гарри прибыла Сьюзи Раш. Она привыкла иметь дело с руководителями-мужчинами. Вся в оборочках и рюшечках и с розовой лентой в волосах. Лаки решила, что Сьюзи выглядит, как говорящая кукла.
Раш кокетливо сложила губки бантиком и произнесла:
– Ну, вы основательно сотрясли всю систему.
– Что вам предложить? – спросила Лаки, стараясь быть приветливой. – Что-нибудь выпить? Кофе? Чай?
– Я бы предпочла объяснение. Ведь когда я подписывала контракт, тут балом правил Микки Столли. Такой перемены я не предполагала.
– Прежде всего я хочу вам сказать, – заметила Лаки спокойно, – что, несмотря на ваш длительный контракт со студией, вы можете делать что пожелаете. Я никого не хочу держать против его воли.