После недолгого отдыха мы продолжили путь. Окрепнув, Дайана создала Тропу – как учили ее чародеи Круга. Тропа, которая должна была привести нас прямиком к Сердцу Мира, представляла собой сотканный из белесого тумана путь, ведущий вперед и теряющийся у самого горизонта. Туман был и вокруг нас – плотная стена из клубящейся дымки, которая заслоняла собой весь окружающий мир. Неизменным остался только белый пепел. Кружась, он ложился мне на плечи, оседал на ресницах, запутывался в волосах. Вдыхая, я чувствовала запах грозы и привкус металла.
Дайана уверенно шла вперед по Тропе, словно ее ничуть не пугала сгустившаяся вокруг нас белесая пустота. Я же вся с ног до головы покрылась гусиной кожей и зябко ежилась, оглядываясь по сторонам.
Время здесь, на Тропе, действовало по своим собственным законам. Мы шли, казалось, несколько недель – но ноги мои не требовали отдыха, не хотелось ни есть, ни пить. Когда Дайана заговаривала со мной, речь ее всегда звучала искаженно – казалась или замедленной или, напротив, такой быстрой, что мне приходилось просить ее повторить.
Идти без остановки целую вечность оказалось невероятно утомительно – однотонный пейзаж надоел уже после нескольких часов пребывания на Тропе. Спустя несколько лет пути я ненавидела его всем сердцем. Белый пепел – мертвая энергия погруженного в дрему мира – мне не докучал, но из-за однообразности цветов и оттенков, меня окружающих, захотелось вернуться в весну. Вот только там, где была весна, мир раздирала беспощадная война с обезумевшими от гнева гигантами.
– Мы пришли.
Тихие слова Дайаны заставили меня очнуться. Подняв взгляд, я устремила его вперед и негромко охнула. В десятках шагов от меня, в самом конце Тропы, возвышалось... нечто. Это был клубящийся сгусток энергии, ярко-алой с тускло-серой пеленой в сердцевине, которая словно бы проела, поглотила свет.
Сердце Мира не билось, внутри его царствовала пустота. Пустота, рождающая белый пепел, и вытягивающая жизнь и магию из спящих жителей Альгардеса.
– Ну вот и все.
В голосе Дайаны не звучало воодушевление или радость, лишь горечь и... обреченность. Это напугало меня – ведь перед нами находился ключ к спасению, ключ к новому миру, свободному от Исполинов.
– Беатрис, прежде чем я использую свой дар... Я должна тебе кое-что сказать.
Ощущение, что грядет что-то страшное, неотвратимое, нахлынуло и не отпускало. Виной тому – взгляд Дайаны, ее тон и ее слова.
– Сердце Мира зажжется только в том случае, если я использую Истинный Дар без остатка – до последней капли.
– Значит, ты потеряешь магию, как это случилось с Алистером? – нервничая, спросила я.
Дайана медленно покачала головой.
– Отдавая Истинный Дар целиком, я должна буду отдать свою душу. Только тогда Сердце Мира будет гореть.
Я смотрела на Дайану и чувствовала, как останавливается мое собственное сердце. Шок от сказанного ею был таким сильным, что я не могла выдавить и слова.
– Ты хочешь сказать... – Я все-таки нашла в себе силы заговорить. Я должна была услышать, узнать, что я просто неверно ее поняла.
– Беатрис, мне так жаль... – прошептала Дайана. И возродившаяся фениксом надежда рассыпалась в пыль. – Но прежде, чем я зажгу Сердце Мира, и полностью в нем растворюсь, я хочу соткать между нами связь, чтобы ты всегда чувствовала мое присутствие в этом мире. Чтобы ты не думала, что я мертва. Наша связь с папой и без того крепка. И я хочу, чтобы мы с тобой стали еще ближе друг к другу. Чтобы мы втроем были все-таки вместе... несмотря ни на что.
– Вот почему ты хотела, чтобы с тобой отправилась я? – Я заставляла голос не дрожать, но выходило плохо.
– С самого моего рождения Ари была моей Хранительницей, – тихо сказала Дайана. И я благодарна ей за все, что она для меня сделала. Но Ари – Хранительница моего дара, который исчезнет спустя несколько минут. Он останется здесь, в Сердце Мира, а значит, миссия Ари завершится. Она станет свободной. А ты… ты любимая моего отца. Ты держала в руках мое сердце. – Карие глаза подернулись влажной дымкой слез. – Я так хотела, чтобы однажды мы стали одной семьей.
– И я очень этого хотела. – Я больше не сдерживалась. Беспомощно расплакалась, закрывая губы ладонью.
Дайана в эту минуту была сильной за нас двоих – не плакала, лишь смотрела на меня блестящими от слез глазами. А я изо всех сил пыталась примириться с тем, что должно было произойти. Наверное, меня нельзя винить в том, что примириться никак не получалось.
– Я не уйду, не исчезну, не перестану существовать, – горячо сказала Дайана. – Я не просто останусь в ваших сердцах, но и стану частью Альгардеса. Стану его сердцем.