– Как так вышло, что Скрипачка забрала из деревень всех детей?
– Скрипачка возомнила себя кем-то вроде правой руки Ламьель. – Паоло презрительно скривился. – И решила, что, как любой уважающей себя благородной особе, ей нужен собственный замок. А там, где есть замок, нужны слуги. Скрипачка держит детей у себя, потому что Ламьель они не интересны. Слишком коротка их жизненная нить, слишком мало у них воспоминаний о прожитых годах. Она выпивает у них часть сил, а потом оставляет Скрипачке и ледяным джиннам.
Я уже ничего не понимала, но сердце кольнуло недоброе предчувствие.
– Что еще за ледяные джинны? – простонала я.
Паоло обвел рукой вокруг себя.
– Земля, на которой стоит обитель Скрипачки, принадлежит им. Я же говорил тебе, что сейчас мы уже не в Пустоте. Мы в Ледяной Пустыне. Джинны помогли Скрипачке воздвигнуть замок, а взамен забрали немного тепла, которого им так не хватает. Сами по себе как ледяные, так и огненные джинны бесплотны, но они могут вселяться в других и смотреть на мир их глазами. – Он помолчал, нежно провел рукой по волосам Брук. – Говорят, ледяные джинны прокляты. Они страдают от вечного холода и не могут покинуть Ледяную Пустыню, которая стала для них тюрьмой. Человеческие тела для них – единственное спасение, единственный способ хоть немного согреться. Джинны очень коварны, но и их можно подчинить – если дать им то, чего они так отчаянно желают. Тепло.
Я изумленно покачала головой.
– Откуда ты вообще все это знаешь? – не выдержала я.
Паоло ответил с легкой улыбкой:
– Я умею слушать.
Мы достали из сумки добычу и плотно поели. Сочные фрукты утолили жажду.
– А где ты спишь? – поинтересовалась я.
– Тут, на полу. Правда, приходится быть очень осторожным, ведь нужно проснуться до того, как проснется Скрипачка. Не помню, когда в последний раз спал больше пары часов, – признался Паоло.
Я сочувственно вздохнула.
– Когда все закончится, разрешаю тебе проспать целые сутки.
Паоло улыбнулся, ободренный моими словами. Я хотела расспросить его побольше о джиннах, но, взглянув на покрасневшие белки карих глаз и тени, залегшие под ними, решительно сказала:
– Тебе нужно немного поспать.
Паоло попытался воспротивиться, но после моих заверений, что разбужу его, как только дернется первая статья, сдался. Он и правда сильно устал – юное дитя, взвалившее на себя не по годам тяжелую ношу.
Я села, опираясь на ледяную стену, но не чувствуя исходящего от нее холода, Паоло свернулся калачиком прямо на полу, положив голову на мои колени. Не прошло и минуты, как его дыхание стало глубоким и размеренным. Он заснул.
Мне приходилось бороться с желанием опустить веки, ставшие вдруг невероятно тяжелыми. Долгая дорога, безумные события последних дней вымотали меня, но я не могла позволить Скрипачке застать нас врасплох. Не могла подвергнуть Паоло опасности. Я дала обещание, и намеревалась сдержать его во что бы то ни стало.
Или занимавшие меня мысли ускорили течение времени или же ночь оказалась настолько короткой, но совсем скоро до меня донесся негромкий звук. Так хрустит под ногами тонкий лед, когда идешь по недавно замершей речке. Я резко дернула головой вправо. Статуя, стоящая в нескольких шагах от меня, начала оживать.
– Паоло, – громко зашептала я, с силой тряся мальчишку за плечо.
Он застонал и разлепил веки.
– Уже? – спросил мученическим тоном.
Я извиняюще улыбнулась. Мы поспешили подняться на четвертый этаж, чтобы не пропустить появление Скрипачки. Я лишь успела заметить, что у сестры Паоло те же карие глаза в обрамлении пушистых ресничек, те же черные как смоль волосы.
Оказавшись перед дверьми спальни нашей тюремщицы, мы схватились за тряпки и принялись до блеска натирать пол. Замок проснулся – ледяные изваяния ожили и принялись за работу. Только сейчас я заметила облачка пара, вырывающиеся изо рта детей. Джинны забирали человеческое тепло, взамен оставляя лишь холод.
Двери позади меня распахнулись с уже знакомым похрустыванием. Лед, прежде запечатывающий двери, ломался, выпуская Скрипачку.
Мгновением спустя я увидела ее – юную фарфоровую куколку с неизменной скрипкой в руках. И… Конто, которого она вела на поводке, украшенным похожими на топазы камнями – или, что более вероятно, фигурными кусочками льда.
Во мне вскипела ярость. Да как она смела? Позабыв обо всем, я выпрямилась во весь рост, глядя вслед спускающейся по лестнице сирене и пылая от возмущения.
Ну все, Скрипачка, тебе несдобровать. Ты ответишь за то, что вела моего друга на поводке, как какую-то псину!